Интервью с председателем Союза журналистов Чечни

2 марта 2006 г. | 3124 просмотра | 0 комментариев

Год назад празднование 8 Марта в России затмили новости не о женщинах, мире и красоте, а почти недельная трансляция кадров с трупом бывшего президента Чечни Аслана Махсадова. Война в Чечне скрывает возвращение России к автократии, считают в мире. Вчера, ряд изданий, в том числе израильская "The Jerusalem Post", чешская "Млада Фронта Днес" опубликовали Открытое письмо "Молчанию о Чечне должен быть положен конец".

Эксклюзивное интервью тувинскому журналисту о СМИ Чеченской республики, об информационной политике в освещении этой войны с главой Союза журналистов Чечни, опубликованное во втором номере еженедельника "Урянхай-неделя" и текст Открытого письма, обошедшего мир. Среди авторов бывший президент Чехии Вацлав Гавел, бывшая верховная комиссар ООН по правам человека Мэри Робинсон, экс-премьер-министр ЮАР Фредерик де Клерк, епископ Десмонд Туту, американский филантроп Джордж Сорос и другие политические деятели международного ранга.

"Добросовестному наблюдателю невероятно сложно прорваться через закрытые двери, отделяющие Чечню от остального мира. Никто не знает даже того, сколько жертв среди мирных граждан принесли десять лет войны. По оценкам неправительственных организаций, эта цифра находится в промежутке от 100 тысяч (то есть каждый десятый житель) до 300 тысяч (каждый четвертый). Сколько избирателей участвовали в выборах в ноябре 2005 года? От 60 до 80%, утверждают российские власти; около 20%, считают независимые обозреватели. Пелена секретности вокруг Чечни препятствует всякой точной оценке разрушительных последствий жестокого конфликта.

Российское военное руководство утверждает, что ведет борьбу против группы из 700-2000 боевиков. Какой была бы реакция, если бы британское правительство разбомбило Белфаст (или испанское правительство - Бильбао) под предлогом борьбы с ИРА или ЭТА? Однако мир продолжает хранить молчание, глядя на то, как Грозный и другие чеченские города и поселки сравнивают с землей. Неужели чеченские женщины, дети, вообще все граждане Чечни менее достойны уважения человечества? Они все еще причисляются к людям? Ничто не извиняет показное равнодушие, выраженное во всеобщем молчании.

В Чечне на кон поставлена основа нашей морали. Может ли мир оправдать изнасилование девушек, похищенных оккупирующими войсками или их ополченцами? Должны ли мы терпеть убийство детей и похищение юношей, которых избивают, пытают и возвращают за выкуп их семьям живыми или мертвыми?

Что же можно сказать о "фильтрационных лагерях" и обесценивании человеческой жизни"? О деревнях, которые сжигают для острастки? Некоторые НПО и отдельные смелые российские и западные журналисты были свидетелями бесчисленных преступлений. Мы не может говорить: "Мы ничего не знали". По большому счету, в Чечне под вопросом стоит фундаментальный принцип демократического и цивилизованного общества: право гражданина на жизнь, в том числе защита мирных жителей, вдов и сирот.

Международные соглашения и Устав ООН в Чечне имеют такую же силу, как и в любом другом месте. Право нации на самоопределение не предполагает право властей уничтожать свой народ.

Далее, вопрос о борьбе с терроризмом. Кто не понимает до сих пор, что российская армия ведет себя как команда пожарных-пироманов, которая собственными действиями разжигает огонь терроризма? После десяти лет массовых репрессий огонь вместо того, чтобы погаснуть, распространяется на соседние регионы, охватывая весь Северный Кавказ и еще больше ожесточая боевиков. До каких пор мы будет игнорировать тот факт, что, культивируя пугало "чеченского терроризма", российское правительство подавляет свободы, приобретенные после распада советской империи?

Чеченская война одновременно и маскирует, и обосновывает возрождение централизованной власти в России - возвращение СМИ под государственный контроль, утверждение законов против НПО и усиление "вертикали власти". В результате не остается институтов и фигур, способных противостоять Кремлю или ограничивать его деятельность. Создается впечатление, что война скрывает возвращение к автократии.

К прискорбию, войны в Чечне идут уже на протяжении 300 лет. Это были жестокие колониальные конфликты в царские времена и фактический геноцид при Сталине, который приказал депортировать все население Чечни, треть которого погибла при пересылке в ГУЛАГ.

Так как мы осуждаем колониальные кампании с истреблением населения, так как мы любим русскую культуру и верим, что Россия может достичь расцвета демократического будущего, так как мы верим, что терроризм - представлен ли он противодействующими государству боевиками или государственными армиями - должен быть осужден, мы требуем покончить с мировым заговором молчания вокруг Чечни. Мы должны помочь российским властям выбраться из ловушки, которую они сами же и создали, поставив под угрозу не только Чечню и Россию, но и весь мир.

Было бы трагической ошибкой оставить чеченский вопрос за скобками саммита "большой восьмерки", который должен состояться в Санкт-Петербурге в июне 2006 года. Эта ужасная и бесконечная война должна обсуждаться открыто - только тогда она может окончиться миром», сказано в Открытом письме.

«Кто выдал всем нам пропуск в ад?»

Интервью с Председателем Союза журналистов Чеченской Республики Русланом Юсуповым состоявшееся на фестивале СМИ "Вся Россия - 2005".

- Руслан Хамидович, с какого времени существует нынешний состав Союза журналистов Чечни, ведь он, скорее всего сейчас просто восстановлен?

- Естественно, в ходе драматических событий на Северном Кавказе прервалась деятельность практически всех организаций, учреждений, в том числе Союза журналистов Чечни. И понимая, что мы не можем быть оторванными от всего, в конце 93-го года журналисты Чечни собрались и провели в Грозном съезд, избрали правление и председателя в моем лице. С этого момента идет процесс возрождения журналистской организации Чечни.

- Сколько у вас журналистов и периодических изданий?

- На сегодняшний день 167 человек в Союзе если учесть, что в Чечне всего около 250 журналистов, то это уже солидное количество. Из газет самой первой начала выходить гудермесская «Гомс» в силу того, что город был менее разрушен. Затем подключилась Урус-Мартановская районная газета и дальше по нарастающей, на сегодняшний день в республике издаются 18 газет. У нас работают несколько типографий, Грозненская в том числе.

- Каковы тиражи газет и цены на них?

- В наших условиях считается нормальным от 2 до 5 тысяч. Газеты распространяются бесплатно, учитывая реальности Чечни, людям не до газет пока у них грандиозные социальные проблемы.

- Каково содержание этих газет и есть ли цензура, насколько отличаются газеты на чеченском языке от издающихся на русском?

- Что касается языков, то все газеты выпускаются на обоих языках, в каждой есть публикации на русском и на чеченском языке, есть одна национальная газета «Даймох» Отечество. Что касается материалов, естественно все, что имеет в реальности сегодня Чеченская республика. Это и катастрофическая безработица, это преступно слабые темпы восстановления экономики и социальной сферы в Чечне, это все те же незаконные вооруженных формирования, все имеет отражение на страницах районных и республиканских газет, вся жизнь, какая она есть – отражается. Если говорить о цензуре, то больше возможностей говорить что они думают, у журналистов трех газет выходящих в Чечне, но не входящих в систему Министерства печати. Это так называемые независимые газеты: «Чеченское общество», «Грозненский рабочий» и «Голос Чеченской Республики». Так объективно все складывается, официальные газеты должны пытаться объединить людей вокруг каких то идей, психологический момент – нельзя постоянно говорить о плохом, потому что и так люди в отчаянье и их надо духовно, морально поднимать. Они не нацелены на освещение всего и вся. Я нормально к этому отношусь, есть и то и другое.

- А есть ли электронные СМИ?

- Республиканская телерадиокомпания и Грозненская. В интернете есть официальные сайты правительства Чеченской Республики, Госсовета и Министерства национальной политики печати и информации.

- Насколько представлены женщины в профессии?

- Видимо в силу ментальности в журналистке у нас всегда было больше мужчин, чем женщин. Профессия предполагает свободу действий, а женщины у нас имеют какие то свои ограничения, видимо в силу этого женщин меньше и в составе делегации.

- Где готовятся журналистские кадры, есть ли такой факультет при Грозненском университете?

- У нас есть факультет журналистики, есть при Министерстве печати школа юнкорров, по ее окончании молодые люди устраиваются в газетах и начинают заочное обучения в университете. То есть определенный механизм, путь для того, чтобы овладеть этой профессией есть. Другое дело, что далеко не идеальный уровень образования начиная со школы и в том же институте. Прервалась преемственность поколений, когда опыт работы, навыки передаются молодым. Целый пласт, целое поколение людей ушло, и наступил вакуум. Эту свободную нишу заполняют люди малообразованные, потому что война оборвала весь образовательный процесс. Все было нарушено, все было остановлено, люди убегали от бомб в другие республики, в СНГ, в Европу, нанесен колоссальный ущерб уровню образованности нации. Об этом можно говорить очень много, потому что война это не просто сегодняшняя человеческая потеря – кто-то погиб, еще должна идти речь о колоссальном ущербе для всей нации, поскольку нарушается естественное развитие всего народа, там и культура и образование, и все на свете.

- Почему газеты выходят на двух языках?

- По Конституции у нас государственные языки русский и чеченский, делопроизводство на русском языке, практически население чаще, особенно в городах, говорит на русском, нежели на чеченском. Я не скажу что это идеальный вариант, наверное, должно быть поровну, чтобы чеченец нормально говорил на своем родном языке. Если он не умеет читать по чеченски, пусть он даже великолепно владеет русским языком, это свидетельствует об определенной ущербности. Человек должен владеть языком своей матери.

- Это Ваша точка зрения или бытующее в чеченском обществе требование?

- Это довольно распространенное мнение. Я учился в Гудермесской средней школе, нам не преподавали родной язык.

- Насколько популярна в Чечне идея, с которой вышли представители газеты «Чеченское общество» утвердившие Анти-премию за разжигание национальной розни и определившие первого номинанта - телеведущего Михаила Леонтьева?

- Несмотря на то, что я сам не имею к этому непосредственного отношения (как председатель Союза журналистов я в равной мере отношусь как к представителям официальной так и независимой прессы, редактор «Голоса Чеченской республики» является членом нашего Правления, у нас свободный подход мы не разделяем журналистов на «государственных» или «не государственных») могу сказать однозначно, что поддерживаю эту идею, просто не мы ее инициировали, не Правление Союза журналистов. К Леонтьеву у нас во всей республике однозначное отношение, потому что человек на трагедии Чеченской Республики, трагедии чеченского народа делает имидж. Хороший он или плохой, светлый или черный это уже другой вопрос и естественно у нас отношение критическое, любой здравомыслящий человек должен очень осторожно подходить к выплескиванию таких черных эмоций.

- Насколько эффективен такой шаг?

- Это надо рассматривать просто как вид протеста, конечно, мало кто думает, что Леонтьеву станет стыдно от этого. У человека, который так безжалостно режет по живому целый народ, вряд ли может быть совесть, и вряд ли мы ее затронем. Другое дело, что мы, как разумные существа, имеющие свое достоинство, свои принципы и журналистские и профессиональные, пытаемся протестовать против такого подхода. Он ведь тоже журналист.

- А как Вы считаете, это отношение – добросовестное исполнение госзаказа или личная позиция журналиста?

- Мне неоднократно приходилось слышать из уст Всеволода Леонидовича (прим. Председатель Союза журналистов РФ В.Л. Богданов) и в прошлом году на конгрессе журналистов и в этом, что эта пропаганда отчасти государственная, отчасти олигархов ли, групп, корпораций вытесняет с арены журналистику в чистом виде. Именно эта «леонтьевщина» вытесняет чистую журналистку. Должна быть четкая грань, что такое журналистика. Это, как сказали вчера на открытии фестиваля, возможность «когда страна говорит сама с собой», возможность обществу вести разговор с самим собой, а все остальное - политтехнологии.

- Нам не показывают Чечню и страна не имеет представления о буднях республики, расскажите как вы элементарно выезжали сюда, в Сочи, через какие территории вам приходится проезжать и что при этом происходит?

- Очень резонный вопрос. Мы прекрасно осведомлены о том, как нас ждали на постах, через которые мы должны проследовать: Ингушетия, Северная Осетия Кабардино-Балкария, Ставрополье и Краснодарский край. Я заверил список нашей делегации в Министерстве печати, обратился в к федеральному инспектору, чтобы через администрацию Южного федерального округа были оповещены посты по нашему маршруту, понимая как относятся и какие трудности нам создаются при следовании по территории Российской Федерации, где элементарно нарушаются конституционные права граждан. Абсурдно, что мы к этому вынуждены прибегать, мы такие же люди, граждане России, которые имеют право на передвижение, на любое местожительство. Но на сегодняшний день такова реальность, что везде мы встречаем эти препятствия. Трудно мы добирались. Скажем, какая то делегация останавливается, автобус регистрируется и проезжает дальше. Мы останавливались, у нас собирали паспорта, все это заносили в компьютер. Идет время, отнимает нервы, бьет по достоинству, хотя конечно объяснение этому где-то есть, момент недоверия присутствует. Мы и сами как бы тешим себя тем, что это не назло делается, но надоедает. Надоедает постоянно доказывать каждому, что ты не верблюд, грубо выражаясь. Почему мы это должны делать без конца?

- А жизнь в городе идет параллельно ежедневным взрывам, которые нам от души всегда покажут и не один раз?

- Чечня живет на пороховой бочке, потому что в любой момент в самом неожиданном месте может раздаться взрыв. Против кого он направлен, это уже второй вопрос, может быть против каких то структур, против какого то конкретного подразделения, но дело в том, что это происходит среди людей. С одной стороны идет мирная жизнь и здесь же военные структуры, их передислокация все вперемешку и, как правило, во всех этих террактах погибают женщины, дети, старики иной раз больше чем те, против кого конкретно был направлен этот терракт.

- Вы знаете цифры по потере мирного населения?

- Очень абсурдная ситуация в ходе этих событий в Чечне, что считают какие то потерянные учреждения, подсчитывают экономический ущерб, но никто не занимается человеческими потерями.

- А перепись не проводилась?

- Перепись населения не отвечает на этот вопрос. Недавно председателем Госсовета нашей республики была озвучена цифра 160 тысяч среди мирного населения в ходе обеих кампаний. И такая бурная реакция была на эти данные. Когда бомбили мирные города, когда тысячами гибли мирные люди, к этому относились спокойно, но стоило назвать цифру и она, видите ли, возмутила многие журналистские круги. Мы отслеживали эту реакцию по интернету, другим СМИ, и нас, выживших в этом аду, по-своему возмущают чьи бы то ни было подозрения в достоверности этой цифры.

- Каково население Чечни?

- Сейчас чуть больше миллиона. Население Чечни, в том числе и русское, не допускало мысли, что с бандитами будут бороться через авиа-обстрелы. У нас не умещалось в голове, что такое может быть в принципе. И очень много людей погибло в первую военную кампанию, они даже не собирались покидать свои дома, не допускали мысли, что их могут бомбить. Вот так многие погибли в квартирах, подвалах, в погребенном городе остались десятками тысяч. Мы имеем моральное право, называть свою цифру.

- А с какого времени вы пишете?

- Написал первую статью в 5 классе, в 6-ом был внештатным корреспондентом районной газеты. На каникулах между 9-10 классом работал штатным сотрудником. Самой судьбой было предписано работать в этой сфере, хотя не всегда был журналистом, зарплата в районной газете не позволяла решать проблемы. Работал где угодно и в бурении, и водителем, и красил машины, все эти горьковские университеты я прошел.

- Я обратила внимание, что в Чечне издается цветной детский журнал со стихами и сказками, несмотря на трудности, есть такая возможность…

- Там есть подборка моих стихов, я член Союза писателей России. Пишу стихи. Лирика и война. В 2002 в Москве издан сборник стихов «Дорога из ада», осталось несколько экземпляров, хочу сохранить для детей, внуков.

- Расскажите пожалуйста о своей семье.

- Мои родители были интересными людьми. Дед был почетным железнодорожником, делегатом съезда, членом Чрезвычайной комиссии по сбору средств для фронта. Отец имел редкое для своего времени образование: он был инженером-геологом и педагогом. В 17 лет был назначен директором Гудермесской средней школы, но дальше случилась репрессия. Сейчас жива моя мама, много лет проработавшая в вагонном депо. Супруга – историк по образованию, руководитель Гудермесского представительства ПЦ «Мемориал». Трое детей, две внучки. В 2001 году я был приглашен на передачу «Жди меня» в связи с интересной историей, касающейся нашей семьи. На Кавказ до Великой Отечественной с Поволжья, с Украины пришло очень много людей бежавших от голода, их приютили в чеченских семьях. Мой дед взял в семью русских детей, Алексея и Оксану, и воспитывал их вместе с другими членами семьи. Но депортация 1944 года разбросала их судьбы. Эта история была рассказана в надежде на то, что они отзовутся. Однако уже отснятый сюжет был вырезан и отправлен в архив, поскольку, благоприятное мнение о чеченцах шло вразрез со сложившейся информационной политикой некоторых российских СМИ.

- Кто и как эту политику проводит: рассылаются тайные циркуляры не упоминать слово «Чечня» или это самоцензура главных редакторов, как Вы считаете?

- Установки были всегда. Даже в этом же Краснодарском крае, есть установка «с лиц чеченской национальности» снимать отпечатки пальцев, кто бы это ни был. Об этом у меня вышла целая страница публикации. Я столкнулся с ситуацией, когда член Союза писателей России, поэт, чеченец приезжал сюда в Союз писателей Краснодара и казалось что в этом такого - писатель едет к писателю. Он был подвергнут многочасовому унижению, задержали на границе, увезли в милицию, сняли отпечатки пальцев, прошел капитальное унижение. И еще группа глухонемых детей, проезжала в Краснодар на какой то конкурс себе подобных, среди инвалидов. И тоже точно так же прошли через такое унижение. Я написал в федеральный округ, губернатору, было проведено расследование, многие факты были признаны, потом в ходе одной телепередачи, где я был ведущим и куда был приглашен для комментария сотрудник прокуратуры, узнал от него, что по этой проверке был снят с должности начальник милиции. Это единственный успех по фактам правонарушений. Да, установки есть, хотя есть и четко обозначенные статьи, в которых указано, кто должен подвергаться дактилоскопии. Гражданские лица едущие на лечение, на встречи, по частным делам и так далее не должны подвергаться такой экспертизе.

- Вы неоднократно упомянули слово «достоинство». Что для чеченцев считается самым оскорбительным действием в отношении человека?

- Все, что задевает человеческое достоинство. Наверное, самое невыносимое, когда в твоем присутствии будут делать неприятное, неблагообразное рядом с женщиной.

- А если эта женщина не член твоей семьи и вообще посторонняя?

- Наверное, не в такой мере, но все равно.

- В продолжение темы о традициях, война показала что никакие «белые платки» примирения ничего уже не могут остановить. Это оказался миф?

- По отношению к прошлому это мифом не было. Потому что не с неба же оно упало, это был фактор жизни чеченцев.

- А какие еще есть мифы, кроме политических (о том, что все чеченцы носят бороду и бомбу) которые Вы могли бы развеять? К примеру, все ли горские женщины забиты, не могут и шагу ступить без разрешения и у мужчин Кавказа по 10 жен?

- Десять жен это действительно миф, если и встречается, то в то времена, которые я уже не застал. Может и три у кого-то было, но это не распространено, это не является типичным для сегодняшней Чечни. Есть такие вещи, которые не делаются. Например, девушки не носят брюки. Но это не есть что-то, ущемляющее ее права. Это же не ограничивает ее в интеллектуальном развитии, во что она одета - это вторично, не принципиально.

- Упрекнуть может любой?

- Близкие.

- А какие еще характерные традиции?

- Теплое отношение к старикам. Сейчас, когда идет война, и человек потерял всех близких, нашел себе место в приюте это обусловлено драматическими событиями. А вообще категорически запрещено, чтобы дети сдавали родителей в такое учреждение, это исключено. Все лучшее, в первую очередь родителям, лучшая пища, лучшее место в доме, обеспеченная старость, все то, что имеют дети, должны иметь и их родители.

- А были ли в Чечне вытрезвители в советский период, я знаю, что в Грузии их не было?

- Были.

- Каким был уровень бытовой преступности, традиции, обычаи сдерживающий фактор или нет? Интересно проследить влияние.

- Была историческая общность «советский народ», поэтому очень многие явления оказались типичными для многих народов и национальностей.

- А сейчас после такого потрясения, меняется ли психология? Я имею в виду мелкую бытовую преступность и качество сознания.

- Мне казалось, что люди, которые проходят невероятные трудности, должны стать лучше, чище. Что должны, чуть ли не обниматься с ближними, но, к большому сожалению, я не обнаружил, что это позитивно повлияло на психологию людей. За две военные кампании столько всего навиделись, натерпелись. Нормальные люди, может быть, стали еще мягче, а грубые еще грубее.

- Насколько важна роль религии, была ли она в чеченском обществе той силой, какой ее сейчас преподносят нам?

- Дело в том, что ребенок в чеченской семье рождается носителем своей религии, мусульманином. Выбора ни малейшего у него нет. Единственное, чего может быть нет ни у какого другого народа, на другой чаше весов находится сам менталитет чеченский, обычаи внутричеченские, национальные, которые не идут в противоречие с канонами ислама, но в то же время ислам не довлеет над чисто национальными вещами, национальное всегда идет параллельно исламу. Это такой феномен, когда рождаются мусульманами, а остаются чеченами. Очень многие беды идут от социальной неустроенности. Вот эти люмпены, тысячи и тысячи людей не озадачены ничем. Они не работают, они ничем не заняты, эта масса - питательная среда для любого оболванивания тем же ваххабизмом. У нас пустили все на произвол судьбы, а теперь сокрушаются - вот здесь прижился ваххабизм. А что сделано для того, чтобы он не прижился? У этого молодого человека выбор есть? Если ему там тысячу долларов предлагают, чтобы он заложил где-то фугас, а не предлагают - лучше пойди работать за 500 долларов, зато спокойно будешь спать - выбора у него нет. В любой среде, в любом народе, почти в каждом человеке заложено добро и зло, и уже сама ситуация будит в нем либо то, либо другое. В эти годы в Чечне вся ситуация провоцирует худшие проявления человека, потому что война это крайность. Человек спасает себя любыми средствами, выходит из положения любым путями. Тогда начинаются эти крайности.

- 8 Марта всей стране показывали труп Масхадова и «торжества» длились не один день.

- Это было очень некрасиво, непрофессионально, негуманно и никакого оправдания не было, чтобы показывать труп. Только сейчас убили Масхадова, хотя это не лучший способ – убивать, но где они были до сих пор? Почему допустили столько зла, если оно исходило от Масхадова?

- Располагаете ли вы сведениями, выдано ли тело бывшего руководителя республики родственникам для захоронения?

- Ситуация закончилась тем, что по закону не отдают тело. Исключение не сделано. Если есть опасения что из рядовой жертвы, могут сделать какой то культ, то эти опасения еще больше, когда речь идет о президенте.

- Каково отношение рядовых грозненцев к тем, кто едет туда по разнарядке, нести так называемую боевую вахту на блокпостах, это ведь не добровольцы, а люди, подчиняющиеся приказу?

- Я скажу вам искренне такую вещь. В очень многом у нас есть феноменальные качества: с нами обошлись очень жестоко, может быть хуже, чем обошелся фашизм вообще со всеми народами, были самые настоящие концлагеря, они назывались фильтрационными пунктами, от этого ничего не менялось. Пытки всевозможные, убийства, самосуд, все что угодно и эти бомбежки, обстрелы, в Гудермесе на моих глазах оторвало ноги молодой женщине минометом, из которого выпустил огонь генерал на сопке. Этот генерал остановил обстрел только после того, как ему пообещали водку парламентеры, которые смогли туда подняться. Это ужасные вещи, об этом никто не говорит и не пишет. Говорят, генерал пошел потом на повышение, получил награду «За мужество» проявленное в 1995 году, когда небезызвестный Радуев вошел в город, пытался сорвать выборы, учинил там беспорядки, вместо его поимки начали обстреливать ВЕСЬ город. Погибло более 350 мирных жителей благодаря этому генералу. Казалось бы, такая ненависть должна быть, она должна бы передаваться от старших к младшим, но настолько мы странный, уникальный народ, что если этот же солдат тебе улыбается, то ты улыбаешься еще сильнее. Если он оказал тебе услугу, ты готов сделать его желанным гостем. У нас не сохраняется злоба в душах, настолько доброжелательный и по-детски наивный народ сам по себе, что ненависть и злоба это противоестественное состояние для него. Поэтому я совершенно определенно могу сказать, что военнослужащие ни вчера, ни сегодня, ни завтра не вызывают никаких отрицательных эмоций. Хорошо, если бы все занимались своим делом: военные были на своей территории, на месте дислокации, мирные люди занимались своим делом, разъединение какое-то при всем при этом.

- А есть ли неофициальный рейтинг отдельных частей из отдельных регионов, как-то особенно характеризующихся, либо «Нормальный ОМОН N-ска» или «Звери из …евска». Отличаются они в глазах населения?

- Этот момент есть. При въезде из Гудермеса в Грозный, на подступах есть блокпост, там были ваши ребята из Тувы на протяжении длительного времени. Я не скажу, что там возникали эксцессы, факты грубости, я не помню ничего такого, они просто проверяли документы, занимались своим делом, никаких крайностей не было. В Гудермесе какое то время несли службу милиционеры из Татарстана, оставили очень нехорошее мнение о себе. Я могу сказать конкретный факт, когда они увидели в руках у школьников маленькую видеокамеру, а у них были школьные экзамены, приподнятое настроение, они что-то собирались снимать. Милиционеры забрали с собой этих мальчиков и продержали их несколько часов на коленях. Отец одного из них, в 1995 году был назначен начальником милиции и убит. И сына такого достойного человека Хамзата Черкесбиева героически погибшего от рук бандитов, милиционер в таких же погонах продержал на коленях несколько часов. Я не нашел никакого объяснения этому, тогда работал в гудермесской районной газете и вмешался в эту ситуацию. Мы заставили этих садистов извиниться перед ребятами в присутствии одношкольников, учителей и родителей. Но такое удавалось далеко не всегда.

- В чем на ваш взгляд причины нынешней, по всем признакам, войны, как бы ее деликатно не называли?

- Надо выходить в прошлое. Горбачев нарушил некую мировую систему сдержек и противовесов, где были ограничения, но никто так грубо не вмешивался в дела другого государства. А с крушением Советского Союза начался передел. Примерно туда уходят истки всего этого, то есть началась еще куда более активная работа ведущих мировых держав по разрушению Российского государства, ее ослаблению. Не нужен был хаос, а нужно было, чтобы Россия была слабой и тут в силу различных исторических реалий (считается, что на Кавказе царская Россия всегда вела войны и Чечня всегда была в центре этих войн), был хорошо продуман сценарий, как вовлечь через Чечню Россию вот в эту бесконечную войну. И этим самым ослаблять ее с каждым годом. Воюет не Чечня, не чеченский народ, я говорю еще раз, что на Чечню пал жребий в этой геополитической борьбе сильных мира сего. Мы стали жертвой опять же в силу наших ментальных вещей. В прошлом была, как считается, многовековая борьба народа от гнета, и где-то сыграли на чувствах. Депортация, постоянное ущемление прав, в том же развитии родного языка, когда в городских школах он не изучался вообще, в правах, органы власти в конкретных ситуациях всегда склонялись в пользу русских. Считается, что Чечня находится в середине Северного Кавказа, чеченцы самый крупный этнос на Северном Кавказе, во всех отношениях очень благополучная ситуация для тех, кто составил сценарий по развалу России. Это все причины. Сам чеченский нард к этому конфликту не имеет отношения.

- Это одна точка зрения. Много ли тех, кто разделяет ваши взгляды в Чечне и к какому политическому крылу вас относят?

- Это точка зрения всей чеченской интеллигенции. Она доминирует над другими взглядами. Не потому что все было прекрасно в том, что Россия делала в Чечне, а потому что по большому счету нет выбора: географически, исторически получилось так, что мы в этом пространстве и для нас единственный путь сохранения нации именно находиться в правовом и культурном пространстве России, другого пути просто нет.

P.S. На предпоследний вопрос о причинах войны и точке зрения интеллигенции я попросила ответить и представителей молодого поколения Чечни. Главный редактор газеты «Чеченское общество» Тимур Алиев: «Думаю, что у них не более взрослый взгляд, а более государственный. Они представляют государственные СМИ и занимаются самоцензурой. Я не могу сказать с ходу, почему началась война, слишком много факторов. Уверен, что большая часть чеченцев выступает за суверенитет, то есть за независимость, сегодня это будет или завтра, силовым ли путем или политическим, но за суверенитет выступают 95%. Именно то, что какая то часть нашего общества еще верит, что возможно наступление суверенитета силовым путем, собственно и вызывает конфликт». По мнению молодого журналиста, полярность мнений не мешает: «В эту ситуацию нас ввели, федеральный центр все-таки сумел эту «чеченизацию» в Чечне ввести и расколоть общество на две половины с противоположными точками зрения».

В эпиграф одного из стихов Руслана Юсупова вынесено древнейшее изречение: «На чьей стороне Бог? Он - в стороне».

Меж двух огней

Что делать людям. Как им жить?

Никто сейчас не знает толком.

Пора бы споры завершить

Орлу двуглавому и волку.

Из года в год – меж двух огней,

Нас бьют и эти, и другие.

И с каждым днем понять трудней:

Кто здесь свои, а кто - чужие?

И те, и эти нам твердят,