Сергей Шойгу: "Улицу Щетинкина не затопит".

С. БУНТМАН – У нас в гостях Сергей Шойгу, министр РФ по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий. Здравствуйте, Сергей Кожугетович.

С. ШОЙГУ – Добрый день.

С. БУНТМАН – Ну что, сколько там, через 5-6 дней у вас уже будет юбилей участия в правительстве, но до этого 15 лет, да, будет, но до этого-то были и службы, и по-другому просто называлось, вы формировали эту службу вместе со своими товарищами.

С. ШОЙГУ – История 15 лет, она, конечно, полна разными событиями, как драматическими, так приятными. К приятным можно отнести то, что все-таки многое, многое удалось объединить за это время, оптимизировать структуры каким-то образом. Вы помните, какая была гражданская оборона, чем они занимались, чего они ждали, в общем.

С. БУНТМАН – Да, я помню, нас этому пытались учить.

С. ШОЙГУ – За это время, конечно, удалось по-новому структурировать эту службу, поставить новые задачи и, самое главное, подготовить службу к выполнению задач мирного времени, не только задач военного времени, как мы говорили, в свое время была такая журавлиная политика, смотрели в небо и ждали, когда чего-нибудь упадет, тогда мы себя проявим, тогда мы себя покажем.

С. БУНТМАН – А в это время?

С. ШОЙГУ – А в это время ситуации в мирной жизни складывались таким образом, что был и Спитак, был и Чернобыль, масса других крупных чрезвычайных ситуаций. Я бы даже не называл их чрезвычайными ситуациями, катастрофами, которые требовали немедленного, энергичного, оперативного реагирования, что не всегда получалось.

С. БУНТМАН – Скажите, оперативное реагирование сейчас, последние годы, у нас как весна, так у нас очень серьезная ситуация во многих регионах. И эта зима была крайне снежной, я не знаю, может быть, так кажется, может быть, она обычная была, но, во всяком случае, я просмотрел сообщения, ждут неприятностей и от ледоходов, и от половодий, которые за этим могут последовать, и с севера, и с востока. И естественно, Северный Кавказ, который у нас пострадал несколько лет назад очень серьезно. Насколько по опыту уже сейчас прошлых ситуаций, чрезвычайных и даже почти что катастроф, ваше ведомство готово к этому? И где вы видите наиболее опасную ситуацию сейчас в России, весеннюю?

С. ШОЙГУ – Вы знаете, начну немножко с истории. С истории после последнего наводнения в Ленске, мы сделали для себя довольно серьезные выводы. На протяжении последних 5 лет, мы, начиная фактически с февраля месяца, готовимся к пропуску весеннего половодья. Подготовка идет достаточно большая, масштабная, в целом, если говорить, то с февраля по фактически июнь месяц, конец мая, у нас на превентивных мероприятиях задействовано больше 200 тыс. человек, больше 60 тыс. единиц техники. Идет очень большая работа, это позволило нам на протяжении последних, может быть, 4 лет избежать таких серьезных последствий.

С. БУНТМАН – 4 лет, начиная с 2002, когда были серьезные вещи, да?

С. ШОЙГУ – Фактически да, я не считаю юг. Не считаю по той простой причине, что сегодня уже абсолютно ясно, что ситуация, когда на юге было снесено порядка 37 тыс. домов, она, в общем, рукотворная. Идет ослабление льда, зачернение льда, мы пилим в день, делаем пропилы для того, чтобы ослабить лед, на сегодняшний день больше 100 км пропилено. Каждый день происходят сотни подрывов льда для ослабления ледового покрова перед мостовыми сооружениями, перед гидротехническими, перед дамбами. Идет обследование гидротехнических сооружений, и здесь мы предварительно расставляем наши силы на паводкоопасных участках, т.е. мы не ждем, когда там возникнет ситуация, а превентивно выставляем там наши отряды, которые, сегодня, собственно, покрывают все, практически все эти участки. Какие проблемы у нас возникают, проблем, собственно, две. Сказать, упомянуть еще и третью, то начнем с самой маленькой, самая маленькая проблема - это рыбаки.

С. БУНТМАН – Так, это которые рискуют всем на свете, да?

С. ШОЙГУ – Да, и которых мы в эти весенние дни ежесуточно снимаем по 50, по 70 человек со льдин. Благо, когда это в закрытых внутренних акваториях, внутренних водоемах, а когда это в море, это Дальний Восток, это Балтика, это, с одной стороны, я, конечно, понимаю их, но, с другой стороны, как-то задумайтесь.

C. БУНТМАН – Хочется до последнего.

C. ШОЙГУ – Да, но когда это принимает масштабы или, скажем, 2004-й год, на Байкале 36 автомобилей ушли под лед вместе с пассажирами, это первая проблема. Вторая проблема - это ледовые переправы. С одной стороны, они, конечно, зимой доставляют достаточно много хлопот нам, потому что за ними надо следить, их надо намораживать, чтобы там могла идти большегрузная техника. Но когда подходит весна, то, естественно, возникает ситуация, когда они становятся нами же возведенными, не нами, МЧС, я имею в виду, а властями возведенными препятствиями для прохождения ледостава.

С. БУНТМАН – Когда намораживают, становится толще для безопасности, это стопорит лед?

С. ШОЙГУ – Да, во многих местах туда вмораживают лес, т.е. просто подгоняют плоты, там их вмораживают для того, чтобы армировать этот лед. И этот лес, он как снаряд идет в дальнейшем и сносит все на своем пути, мосты и прочие вещи. Это вторая большая проблема. И здесь, конечно, когда речь идет о десятках, еще, в общем, можно, а когда речь идет о сотнях, а тем более в нашей стране с таким количеством рек и северных территорий, речь идет уже о тысячах, то зимой одной, весной это превращается в проблему. Этим занимаемся. И наконец, третье, третье - это, конечно, бесхозные гидротехнические сооружения. Мы об этом говорим, говорим, говорим. И не перестаем говорить.

С. БУНТМАН – Давайте, Сергей Кожугетович, давайте подробно сейчас, потому что здесь сообщения и с Дальнего Востока есть, и число этих сооружений, которые представляют опасность, сразу после кратких новостей, там минутный перерыв мы сейчас сделаем, запомним это, с этого же и начнем. Я напоминаю, Сергей Шойгу у нас в эфире.

С. БУНТМАН – Сергей Шойгу у нас в студии, министр РФ по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий. Предотвращение стихийных бедствий, мы остановились как раз на третьей проблеме, которую вы, Сергей Кожугетович, упомянули. Это бесхозные гидротехнические сооружения, которые в пяти субъектах Дальнего Востока, я читаю сообщение из Хабаровска, более двух десятков бесхозных гидротехнических сооружений, вызывающих тревогу в период весеннего половодья. Двух десятков, но, наверное, этим не ограничивается.

С. ШОЙГУ – Безусловно, на сегодняшний день могу сказать, что у нас их больше 460 по стране.

С. БУНТМАН – По стране, да?

С. ШОЙГУ – Да, бесхозных гидротехнических сооружений, вы знаете, здесь одними мерами нашими, имеется в виду МЧС России, никак не обойтись, поэтому мы сейчас начали такую, что ли, не масштабную проверку, а масштабную борьбу с этим делом. С одной стороны, если нет хозяина, это представляет из себя по своему техническому состоянию, это гидротехническое сооружение представляет из себя угрозу для лежащих вниз по течению населенных пунктов, то мы, естественно, начинаем его разбирать. Таких сооружений в год у нас разбирается до 200, с нашим непосредственным участием, для того, чтобы опорожнить этот водоем, ликвидировать угрозу в случае переполнения во время весеннего таяния снега. Конечно, к этому подключается и прокуратура, за что, мы, кстати, безусловно, им благодарны, потому что, к великому сожалению, у нас слишком мало инструментов, чтобы заставить местные власти, особенно муниципальные, заниматься этим вопросов.

С. БУНТМАН – Но водный кодекс, принимается новый, принята новая редакция водного кодекса, насколько это может помочь решению проблемы? Вы знаете, это внесет порядок в этот вопрос, надеюсь, что полный порядок, но пока, пока у нас, к сожалению, остаются все эти проблемы, пока произойдет перераспределение, пока произойдет перераспределение ответственности я имею в виду. Ведь мало кому известно, что если мы возьмем реку, допустим, на юге, вы говорили об этом.

С. БУНТМАН – Да.

С. ШОЙГУ – Берем реку на юге. Если эта река судоходная, то судоходная часть, т.е. середина реки, она, в общем, это подведомственно Минтрансу, в прошлом Речному флоту.

С. БУНТМАН – Так, да, там, где фарватер, средняя часть?

С. ШОЙГУ – Да. Если по берегам у нас существуют сельскозугодья, они отчасти орошаемые, то это хозяйство министерства сельского хозяйства, дальше идет у нас, естественно, само агентство по водным ресурсам, которое отвечает за тоже отдельные участки реки. Какой комплекс работ надо проводить, начиная, дно углубления, берега укрепления, для того, чтобы все эти паводки проходили нормально, это если говорить о реках, то здесь, конечно, сейчас с каждым годом выделяются все большие и большие средства, принимаются программы, программа безопасности рек юга России, которая была принята после наводнения на юге. Но то, что касается бесхозных водохранилищ, мы для себя придумали два таких метода, два таких способа, что ли. Первое, мы будем публиковать в федеральных СМИ перечень этих бесхозных сооружений, с обозначением территорий, кто на этих территориях командует. И говорить.

С. БУНТМАН – И региональные власти, и ведомства, кто этим заведует, кому это принадлежит?

С. ШОЙГУ – Да, или принадлежало.

С. БУНТМАН – Или принадлежало?

С. ШОЙГУ – Да, потому что сегодня многих ведомств нет, они куда-то вошли, куда-то влились. И второе, конечно, повторюсь, может быть, еще раз, но более действенного рычага сегодня, нежели воздействия посредством прокуратуры, я пока не вижу.

С. БУНТМАН – Да, но все упирается в прокуратуру. Скажите, пожалуйста, насколько автономны и насколько инициативны региональные МЧС, насколько они могут принимать свои меры, насколько они могут или им нужно через верх докладывать всегда через вас?

С. ШОЙГУ – Нет, ни в коем случае, вы знаете, это самая большая ошибка была бы, если бы мы выстроили систему, при которой принятие решения идет через федеральный орган власти. У нас ведь не та служба, в которой надо спросить 10 раз разрешения, чтобы реагировать. Основная задача - это все-таки безопасность. Безопасность населения, безопасность территорий, людей, проживающих на этих территориях. Поэтому у нас как раз за такую бюрократию и не оперативность чаще наказывают.

С. БУНТМАН – Т.е. они, они должны срочно, когда требуется, срочно сами принять меры?

С. ШОЙГУ – Естественно, естественно. Дальше, если не хватает их ресурса, если не хватает их сил, то у нас идет муниципальная, территориальная, дальше региональная. Для слушателей скажу, что регион - это в нашем понимании федеральный округ.

С. БУНТМАН – Федеральный округ?

С. ШОЙГУ – Да, это регион. И дальше идет уже федеральное реагирование. Т.е. по мере нарастания ситуации, в случае необходимости подключается либо местный уровень, дальше идет территориальный, дальше идет региональный, наконец, федеральный уровень, такова схема реагирования.

С. БУНТМАН – Вы знаете, конечно, реагировать, это все правильно. Но то, что вы сейчас говорили о списке сооружений бесхозных, брошенных, в том, что касается воды, список того, что может быть уничтожено огнем, другими стихиями, это ведь постоянная работа, которую нужно вести, собирая сведения из регионов, нужно вести на федеральном уровне и постоянно, какие у вас есть способы для мониторинга таких вещей? Не только гидротехнических сооружений?

С. ШОЙГУ – Мониторинг сам по себе, он, в общем, мало что стоит, если мониторинг, после мониторинга не следуют какие-то предупредительные меры, да? Т.е. ликвидация тех угроз, принуждение властей к занятию этими объектами. Яркий пример того, мы опубликовали так называемый черный список МЧС, мы первые 150 объектов, наиболее опасных, по территории России в части пожарной безопасности. Мы его опубликовали, хотя нас критиковали, говорили, зачем вы это делаете, как же так, вы нас, а рядом есть такой же объект, а вы ее не опубликовали. Еще опубликуем, потому что это только начало работы, здесь мы использовать, будем использовать все рычаги, какие есть у нас на сегодняшний день в руках, возможные и невозможные, для того, чтобы обезопасить население. Так вот, результат, опубликовали 150 объектов, должен сказать, что за две недели больше половины этих объектов приведены в безопасное состояние, т.е. нашелся ресурс, нашлась власть, нашлись средства.

С. БУНТМАН – Т.e. средства, специальные средства для этого, новые, не выделялись?

С. ШОЙГУ – Да.

С. БУНТМАН – Не было фонда черного списка, не было специального?

С. ШОЙГУ – Нет, нет.

С. БУНТМАН – Не было, да?

С. ШОЙГУ – Нет, т.е. все нашлось, все нашлось, следовательно, что для этого надо, мы тут с вами упоминали помощь прокуратуры в этих вещах, но этот рычаг, он также оказался очень действенным, очень действенным, и я хочу сказать, что мы не будем останавливаться на этом. После списка такого рода объектов мы сейчас готовим список этих самых гидротехнических сооружений, я думаю, что в ближайшее время.

С. БУНТМАН – А не поздно ли сейчас уже, уже паводок может начаться?

С. ШОЙГУ – Нет, вы знаете, эта проблема же стоит не первый год, не первый год, и постоянно говорить, говорить о том, что у вас есть такое, наведите порядок, примите меры, постоянно говорить, говорить и не находить способов воздействовать на это, это, на наш взгляд, неправильно, надо это дело делать. Дальше, следующее, скорей всего, с рядом надзорных структур, таких, как Госгортехнадзор, предполагаем провести обследование мостов, завершить обследование мостов, оно идет постоянно, мониторится. И сказать о том, где такая опасность есть.

С. БУНТМАН – Скажите, пожалуйста, Сергей Кожугетович, вы из таких, например, мест, где вроде бы, вроде бы сильные службы, вроде бы благополучные, например, Москва, постоянно что-то происходит, мы знаем, и не только катастрофы с рынком и аквапарком, какие-то провалы, какие-то аварийные дома у нас все, надо обращаться людям. Мне очень много здесь пишут, 725 66 33, на пейджер, говорят о конкретных местах. Они должны обращаться в муниципальные власти или, в общем, можно и в МЧС, и отделения МЧС обращаться?

С. ШОЙГУ – Вы знаете, можно в муниципальные части, можно и в отделения МЧС, должен сказать, что в каждом муниципалитете или в мэрии существует специальная служба, которая занимается этими объектами, ведь, как говорят, нельзя объять необъятное. У нас есть совершенно ясные, конкретные, понятные свои задачи, задачи министерства. И каждой службы муниципальной есть свои задачи. Вы говорите про провалы, это контроль за состоянием подземных коммуникаций, будь то канализация, о которой только что говорили в новостях.

С. БУНТМАН – Как сегодня, да.

С. ШОЙГУ – Или тепловые сети, которые дают утечки, или все эти водопроводы, которые образуют пустоты под землей, после этого идут провалы. Или стройки, о которых мы также с вами говорили, когда нет должного контроля за ведением хода строительства, когда рядом с существующим домом в непосредственной близости, таких случаев, кстати, только по Москве было за последние годы пять.

С. БУНТМАН – И они уже предметы судебного разбирательства.

С. ШОЙГУ – И они предметы, стали предметами, да.

С. БУНТМАН – Можно было предотвратить?

С. ШОЙГУ – Можно было, можно было, исходя из этого, тут мы стоим, знаете, перед дилеммой, с одной стороны, у нас существует закон, который называется, в нашем кругу называется, предусматривающий ослабление давления на бизнес. Т.е. что вы за нами постоянно надзираете, что вы постоянно нас проверяете, давайте ограничим количество проверок, согласно этого закона, допустим, инспектор пожарного надзора может прийти на предприятие не чаще, чем один раз в два года. Это с одной стороны, с другой стороны, он не может приостановить деятельность предприятия только по своему решению, для этого надо подавать в суд, суд принимает решение, можно приостановить или нет. Вы говорили…

С. БУНТМАН – Правильное, но как из этого выходить?

С. ШОЙГУ – Вы знаете, я вам поэтому и говорю, у нас тут такая дилемма постоянная идет, как из этого выходить, я вам скажу, Дальний Восток, например, Дальний Восток - подано больше 300 исков в суды с нашей стороны на прекращение работы в связи с опасными условиями предприятий, больше 300. Из них удовлетворено чуть больше десятка. После событий во Владивостоке сразу же было подано порядка 17, и все 17 приняты, по ним приняты судебные решения, да, закрыть. Т.е. когда общественное мнение возбуждено по этому поводу, как же, как недосмотрели, тут же все начинают принимать правильные решения. Нас это, откровенно говоря, пугает, потому что мы, с одной стороны, хотим быть святее папы Римского в своих демократических устремлениях, а, с другой стороны, забываем о том, что в нашей работе, по крайней мере, за таким либерализмом стоят человеческие жизни.

С. БУНТМАН – Здесь еще и работа судов, конечно, это отдельная история, которые должны работать четко и без свистка от общества или от начальства. Сергей Шойгу.

С. БУНТМАН – У нас в гостях сегодня Сергей Шойгу, министр РФ по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий. В Интернете были вопросы, я напоминаю номер пейджера, по которому можно задавать вопросы, и вы задаете их, 725 66 33. В Интернете, на некоторые вопросы Сергей Кожугетович уже ответил фактически, про мониторинг зданий, мостов, это мы говорили. А такая вещь, нам пишет из Иркутска Сергей Новиков, математик-программист. Почему вы, я пропускаю преамбулу, почему вы отмалчиваетесь по поводу проекта «Транснефти», прокладки нефтепровода по северному берегу Байкала, дальше обоснование. Вы отмалчиваетесь или не отмалчиваетесь? Этот проект представляет интерес или тревогу или какой-то вообще предмет забот для МЧС?

С. ШОЙГУ – Хочу сразу сказать, что не отмалчивались, не отмалчиваемся и не собираемся отмалчиваться, так вот, для начала. Теперь сам проект. Мы имеем прямое поручение президента по экспертной оценке всех рисков, связанных с этим проектом, этим мы сейчас занимаемся. Этим мы сейчас занимаемся, уверяю вас, в том, что все экспертные заключения по этому поводу будут учтены при проектировании, тем более при строительстве, это раз. И естественно, все заключения экспертов буду доведены до населения в соответствии с законом о защите населения и территорий.

С. БУНТМАН – Как вы отбираете экспертов?

С. ШОЙГУ – Вы знаете…

С. БУНТМАН – Тут ведь и сейсмически, и вода там, там ведь разные могут быть факторы, да?

С. ШОЙГУ – В этой части, в общем, достаточно богатый опыт, достаточно серьезные специалисты, поэтому там если говорить о сейсмике, то это институт физики Земли. Вообще хочу сказать, что, в частности, по прогнозным нашим экспертизам, там порядка 26 институтов академии наук работают на оценку, экспертную оценку того или иного проекта, по нашей части, по крайней мере. Поэтому это мы, как раз наше ведомство крайне заинтересовано в том, чтобы проект был выполнен со всеми требованиями безопасности.

С. БУНТМАН – Конечно, не надо будет потом, потом не надо будет срочно принимать меры.

С. ШОЙГУ – Т.е. если отраслевые ведомства могут где-то как-то проявлять, что ли, свои лоббистские усилия в продвижения этого проекта, невзирая на вопросы безопасности, хотя это тоже, в общем, маловероятно, то мы как раз заинтересованы в совсем обратно.

С. БУНТМАН – Сергей Кожугетович, когда вы говорите о предотвращении, Россия участвует, как и многие страны, в ликвидации последствий многих стихийных бедствий, катастроф, которые случаются и в окрестных странах, и в достаточно далеких. При этом вы, между прочим, как и многие другие люди в других областях жалуются на некоторую неповоротливость ООН, крайнюю неповоротливость ООН, когда о Турции вы говорили, что разрешение пришло тогда, когда уже, в общем, ничего не надо было, когда уже все меры были приняты. Вы предлагаете сделать компактное агентство, некоторые страны европейские, такие, как Германия, Италия, вы говорите, уже готовы к этому. В чем смысл этого агентства, это что такое, всемирные 911 или всемирный диспетчерский центр, который мог бы принимать решения оперативные? Вызывать ближайшие, скажем так, МЧС к катастрофе?

С. ШОЙГУ – Вы знаете, я постараюсь объяснить очень просто, в чем смысл заключается, почему именно компактное. Компактное, потому что оно опирается на национальные силы и на национальные средства. Наше предложение сводится к тому, что мы должны собрать некий банк и оформить его соглашением, банк самых-самых современных и самых лучших технологий, самых лучших специалистов. Скажу для примера, допустим, спасение в горах. Существует самая хорошая технология, например, в Швейцарии. Там хорошо подготовленные собаки по работе в лавинах, я для примера говорю.

С. БУНТМАН – Да.

С. ШОЙГУ – Плюс к этому существует очень дееспособная, допустим, российская авиация для работы в горах, вертолеты, допустим, К-32, МИ-17-МТВ-5, которые в состоянии доставить к месту и, в общем, провести эту работу. Если в этом есть необходимость, если происходит массовый сход лавины, если происходит массовое блокирование людей лавинами, то включается механизм реагирования. Массовый, я имею в виду, как у нас было 8 лет назад на Кавказе, когда почти 800 автомобилей были заблокированы, там почти 1200 человек сидели без воды и пищи.

С. БУНТМАН – Да, да.

С. ШОЙГУ – Включается этот механизм, лучшие кинологи из Швейцарии.

С. БУНТМАН – Берутся швейцарские кинологи и спасатели, берутся российские вертолеты, предположим, объединяются усилия.

С. ШОЙГУ – И идет реагирование.

С. БУНТМАН – Интересно, оптимально в течение какого времени это можно сделать, если нормальный диспетчерский центр, как вы говорите, быстро реагирует? В течение какого времени можно, например, прийти, скажем, на Кавказ или в Гималаи, можно прилететь в течение какого времени?

С. ШОЙГУ – В общем, достаточно быстро.

С. БУНТМАН – Сколько для этого требуется?

С. ШОЙГУ – Достаточно быстро, давайте так посмотрим. Силы нашей готовности, постоянной готовности, нам от момента получения сигнала или команды до вылета требуется два часа.

С. БУНТМАН – От команды до вылета два часа.

С. ШОЙГУ – Плюс подлетное время, и начинаем реагировать.

С. БУНТМАН – Т.е. можно сделать фактически в реальном времени.

С. ШОЙГУ – Но мы-то предлагаем это сделать не на базе двух стран, мы же предлагаем это сделать на базе всех стран, у итальянцев богатейший опыт по извержению вулканов, отводу потоков лавы, например, и мы его смотрели, изучали. Очень сильные противоминные центры ЮАР, у Франции очень сильные центры, у Испании. С испанцами мы начали работать и создали противоминный центр, в котором готовим саперов из разных стран, включая Афганистан и прочее. Т.е. это может быть. Дальше, ни у кого нет такой транспортной авиации, как у нас, это самолеты АН-124-100 для переброски мостовых конструкций, которые мы выполняли, сейчас вспомню, когда, 7 лет назад для переброски мостовых конструкций из Великобритании в Перу.

С. БУНТМАН – Из Великобритании в Перу? 124, да?

С. ШОЙГУ – Да, да, и понимаете, после того, как мы сказали о том, что постоянно продолжаем говорить о том, что очень неповоротливо, очень забюрократизированы механизмы реагирования на крупные катастрофы, к сожалению, к сожалению, мало что изменилось. И подтверждением тому является то, что многие страны начали самостоятельно создавать свои серьезные службы, начали их усилять. Это касается и Германии, это касается и Италии, это касается и Франции в прошлом году создано министерство по чрезвычайным ситуациям Японии, буквально месяц назад президент Азербайджана Ильхам Алиев принял решение о создании МЧС Азербайджана. И все это, все это сегмент в НАТО, называется это, по-моему, управление гражданского планирования. Те, кто занимается чрезвычайными ситуациями, они все больше и больше внимания переносят туда. Последнее там, допустим, там же «Катрина», Новый Орлеан, землетрясение в Пакистане, Юго-восточная Азия, это же все показало необходимость именно такого механизма. Именно такого механизма - реагируйте те, кто рядом, это раз. Второй эшелон, это идут те силы, которые, действительно, национальные силы, которые есть у каждой страны, а они есть у каждой страны, у кого-то лучше, у кого-то хуже, но выбрать лучших - это не так сложно. И дальше сидим, допустим, мы с вами, на дежурстве и смотрим, что-то произошло.

С. БУНТМАН – Причем неважно, где мы сидим.

С. ШОЙГУ – Да.

С. БУНТМАН – Средства связи.

С. ШОЙГУ – Да, абсолютно, абсолютно, мы можем сидеть в своих офисах, каждый в своей стране. Страна запросила, мы принимаем решение. Для того, чтобы отреагировать, нужен один небольшой фонд, который бы обеспечил финансовый резерв, который бы обеспечивал пролет, заправку.

С. БУНТМАН – Т.е. такая небольшая концентрация базовых средств?

С. ШОЙГУ – Да, все.

С. БУНТМАН – Это финансовый такой же, как и есть у каждого спасателя уже готовое вообще все, что ему надо взять с собой.

С. ШОЙГУ – Да.

С. БУНТМАН – Также это нужно, чтобы было.

С. ШОЙГУ – При этом я хотел бы, чтобы было понимание, что речь идет о первой фазе реагирования.

С. БУНТМАН – Да.

С. ШОЙГУ – Я не говорю о засухе в центральной Африке, о голодающих, это все, естественно, плановые программы.

С. БУНТМАН – Это длительные процессы, требуют программы.

С. ШОЙГУ – Программы ООН.

С. БУНТМАН – С нами Сергей Шойгу. Сергей Кожугетович, вы знаете, когда мы сейчас говорили об этом агентстве, об этой идее, которая, может быть, очень продуктивна в мире, нормальная такая координация, насколько все здесь зависит от личности, от того, кто возглавляет в той или иной стране министерство? Это ведь, извините меня, здесь гораздо меньше политики такой, сиюминутной политики, которая зависит от политических партий или от чего-то, это профессиональные ведомства. Насколько это во многих странах, в других странах, насколько это зависит от людей, которые возглавляют? Это все личное отношение? Ведь это же очень опасно.

С. ШОЙГУ – Знаете, к сожалению, тут вы абсолютно правы в том, что многое зависит от личности, от профессионализма, ведь явные вещи, которые буквально в последнее время, последние годы на слуху, когда политический назначенец в нашей ситуации, в нашей сфере, в сфере управления рисками, он не справляется со своими. Он хороший человек, он хороший политик.

С. БУНТМАН – Вы имеете в виду США?

С. ШОЙГУ – Я имею в виду США, к сожалению, при всех своих положительных человеческих качествах, он оказался, в общем, не очень хорошим, наверное, профессионалом в этой части, хотя наши оценки по ситуации в Новом Орлеане, конечно, там было допущено много ошибок. Много ошибок, может быть, не все по вине руководства, но, тем не менее, наше убеждение, те, кто занимается и в Европе, и у нас в России, что в этих вещах нужны, конечно, профессионально подготовленные кадры. Теперь, отвечая на ваш вопрос, скажу, что здесь, когда происходит смена правительств после выборов, особенно там, где парламент формирует правительство, то, конечно, необходимо какое-то время на адаптацию, на привыкание. И для нас наступает такой не очень комфортный период, когда мы начинаем работать с новым человеком, не зная, насколько он погружен в нашу тему.

С. БУНТМАН – Сергей Шойгу. Дорогой Сергей, скажите, как обстоят дела на Енисее в эту весну, мои родственники живут в Кызыле, улица Щетинкина, беспокоюсь за них, Лидия Ивановна из Москвы.

С. ШОЙГУ – Лидия Ивановна, землячка. То, что касается Енисея, на Енисее, у нас вообще по Сибири у нас ситуация чуть-чуть выше критической на Ангаре, в Хакасии и в Туве. То, что касается ул. Щетинкина в г. Кызыле, то вы можете быть спокойны, ул. Щетинкина не затопит.

С. БУНТМАН – Сергей Шойгу. Вы знаете, Сергей Кожугетович, обычно министры жалуются на две вещи. На недостаточное финансирование и на коррупцию подчиненных своих где-нибудь в недрах, говорят - ну что я могу поделать. Я не буду говорить, какие министры, что, но у всех на слуху. В этих двух областях, в недобросовестности такой, и денежной тоже, все-таки люди, которые проверяют или которые чем-то занимаются, есть такая опасность. И второе, финансирование.

С. ШОЙГУ – Вы знаете, мы же не живем в консервной банке отдельно от всей страны.

С. БУНТМАН – Нет, там воздуха нет, там нельзя жить.

С. ШОЙГУ – Да, мы такие же люди, такие же граждане нашей страны, поэтому, естественно, многие из тех болезней, которыми болеет сегодня наше общество, они, естественно, свойственны, может быть, не в тех объемах, и для нашего министерства, и здесь мы, естественно, с этим боремся по мере сил, насколько это возможно. И разными методами, разными способами.

С. БУНТМАН – Но, в основном, сами или жалуетесь?

С. ШОЙГУ – Вы знаете, по-разному, по-разному, а жаловаться, на кого жаловаться? На кого жаловаться, тут если мы обнаруживаем это, это бывает, тут нечего скрывать, если это не лечить, если это прятать куда-то, то это разрастется в огромную раковую опухоль, которая поразит всю систему, поэтому это надо радикально пресекать и радикально. Теперь то, что касается финансирования. Конечно, хотелось бы больше.

С. БУНТМАН – Это понятно.

С. ШОЙГУ – Хотелось бы лучше. И говорить о том, что у нас не хватает денег, да, действительно, есть вещи, на которые у нас не хватает денег. Но вы знаете, я сравниваю состояние 10 лет назад, когда у нас каждую неделю проходила лимитная комиссия. Мы жили по лимитам, нарезанным и отведенным фактически понедельно, для того, чтобы выплатить людям заработную плату, сэкономить какие-то деньги для того, чтобы приобрести какое-то оснащение или обновить, отремонтировать, освежить, то наша сегодняшняя жизнь в сравнении с тем, это просто Эмираты, нечего сказать. И могу сказать одно, что сегодня государство финансирует нашу систему настолько, насколько это возможно.

С. БУНТМАН – Смотрите, перспектива оснащения, потому что все время меняется, совершенствуется оборудование, нужно много здесь, от высоких пожарных лестниц, как здесь говорят, до самолетов транспортных. Вы говорили про АН. У нас суровые отношения с Украиной, по некоторым сведениям, Минобороны может и не закупать АН у Украины, как на вас влияет это дело и насколько вы можете быть обеспечены тем оборудованием, которое вам нужно?

С. ШОЙГУ – Вы знаете, это больной вопрос. Могу сказать только одно, что за последние 6 лет мы, государство увеличило финансирование на оснащение оборудованием нас почти в 7 раз. И этого недостаточно, т.е. можно начать с рубля, потом давать 7 руб. и говорить - ни в чем себе не отказывай.

С. БУНТМАН – Ну да, в семь раз.

С. ШОЙГУ – Но речь идет, естественно, не о 7 рублях.

С. БУНТМАН – Понятно, да.

С. ШОЙГУ – И этого недостаточно. Но мы, естественно, продолжаем развивать наши силы, мы, естественно, я вам скажу одну вещь, она, может, будет воспринята многими, как, вы знаете, например, что входит в коммунальные платежи, когда вы платите за квартиру?

С. БУНТМАН – Там много чего входит.

С. ШОЙГУ – А туда входят вопросы пожарной безопасности?

С. БУНТМАН – Должны.

С. ШОЙГУ – Оплата за вопрос пожарной безопасности?

С. БУНТМАН – Вообще, должны, по идее, должны.

С. ШОЙГУ – Так вот, я вам скажу, да, мы выискали, что, действительно, входит, понимаете, а дальше идет самое интересное. Если каждый из нас будет платить ноль целых, обращаю ваше внимание, 4 сотых копейки за кв. м, 4 сотых копейки за кв. метр по всей стране, то этих средств хватит на содержание пожарной охраны, на обеспечение оборудованием, на все остальные вещи. 4 сотых, т.е., имея квартиру 100 кв. м, вы будете платить 4 копейки.

С. БУНТМАН – Понятно. Но все-таки скажите, Сергей Кожугетович, вы, МЧС имеем возможность по-крупному серьезное оборудование закупать то, которое ей нужно? Предположим, вы говорите, мне нужны АНы, мне все равно то, что военные или отношения какие-то, мне нужны АНы, нам нужны АНы, мы хотим покупать АНы. Вы можете так поставить вопрос? Или другое, я не знаю, что угодно, у Лапландии покупать?

С. ШОЙГУ – Нет, конечно, можем, конечно, можем, поставили перед собой задачу, что нам нужен мощный самолет-пожарник, самолет-амфибия. Наша промышленность, наука и мы, естественно, вместе с ней, потому что мы финансировали весь этот проект, создали самолет Б-200. Сегодня мы получаем уже четвертый, к концу года получим пятый, будет эскадрилья, 5 самолетов, которая в состоянии бороться с площадными пожарами. Мы сказали о том, что нам нужен городской вертолет, мы финансировали, сегодня создан вертолет К-226, отечественный вертолет, КБ Камова сделанный. Мы говорим о том, что сегодня нам необходимы лестницы высотные, многие губернаторы, не скажу, что все, и мэры, естественно, тут же откликаются на это, понимая всю серьезность этого вопроса, закупают это оборудование. Но этого, я абсолютно конкретно отвечаю на ваш вопрос, этого недостаточно, недостаточно по двум причинам, потому что этим должно заниматься не только государство и не только мэр, а этим должны заниматься страховые компании, которые должны быть впрямую заинтересованы.

С. БУНТМАН – Т.е. они должны инициировать эти вещи?

С. ШОЙГУ – Конечно, они должны быть впрямую заинтересованы в сокращении ущерба.

С. БУНТМАН – Конечно.

С. ШОЙГУ – Для того, чтобы выплачивать.

С. БУНТМАН – Хотя бы меньше выплачивать.

С. ШОЙГУ – Как это построено во всем мире. Мы до этого пока не доросли, но мы идем вперед.

С. БУНТМАН – Сергей Шойгу. Два вопроса, знаете, как у Остапа Бендера были всегда два вопроса, которые задают всегда. Первый вопрос, правда ли, что вы миллионер?

С. ШОЙГУ – Неправда.

С. БУНТМАН – Неправда, это вода была, это не сомнение, а это чай был сейчас. Неправда. И второй вопрос, не хотели бы вы стать президентом?

С. ШОЙГУ – Нет.

С. БУНТМАН – Нет, хорошо, очень простые ответы, у меня остался, остался еще тогда, целая минута для того, чтобы задать вопрос. Скажите, у МЧС какое будущее? Структурное и т.д.

С. ШОЙГУ – Если говорить о будущем МЧС, то мы в ближайшие два года должны полностью всю структуру пожарной охраны поднять или перевести на федеральный бюджет, на федеральный уровень. Т.е. сегодня у нас есть финансирование из местного бюджета, есть финансирование из федерального бюджета, есть финансирование от компаний, частных, ведомственных, каких угодно, то останется, собственно, три вида пожарной охраны. Это федеральная, в которую войдет 220 тыс. всех наших сотрудников. Будет, естественно, частная, это компании такие, и нефтяные, и те, кто обязаны содержать. И, наконец, третьи - это добровольные, добровольные, которые тоже есть, как это ни странно.

С. БУНТМАН – Плюс мои две копейки за мои 50 кв. метров.

С. ШОЙГУ – Если вы их сумеете нам заплатить.

С. БУНТМАН – Хорошо, главное, чтобы они до вас дошли.

С. ШОЙГУ – Да.

С. БУНТМАН – Сергей Шойгу, всяческих вам успехов, здесь масса и пожеланий, и благодарностей, и хороших слов есть масса, которые всегда приятно читать в адрес гостя. Сергей Шойгу, министр РФ по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий. Приходите к нам еще, Сергей Кожугетович.

С. ШОЙГУ – Спасибо, удачи, удачи и еще раз удачи.

С. БУНТМАН – Спасибо.