Письма с фронта

Здравствуй, Кара-Кыс! Выдалась минутка перед боем – вот пишу тебе. Может больше не увидимся. Хочу наказать: береги детей. Но главное – береги свое здоровье. Знай, что я буду сражаться с врагом до полной победы. Если у меня не будет рук – буду идти вперед и грызть врага зубами. Не будет ног – поползу на руках и задушу его… Твой Бады Соян» (Бады Соян Соруктуевич, родом из Чыргаланды Тес-Хемского кожууна, геройски погиб в боях за Дубно, Украина, февраль 1944 года, похоронен в г. Дубно)

«…Пишу после долгого молчания. 8 февраля 1944 года наш Тувинский эскадрон после смертельного огня перешел в наступление. Враг ожесточенно сопротивляется, но под ударом наших войск оставляет один за другим населенные пункты, неся при этом крупные потери. Дорогой брат, делай все для того, чтобы ты мог помочь маме, пока я не вернусь домой. Самая большая ценность в жизни – это мама. Мама – это боевое знамя, с которым боец идет в бой, громит врага. Мама – это человек, во имя которого мы должны жить, потому что она дала нам жизнь, в трудностях и муках поставила нас на ноги, привила чувство доброго и любовь к Родине. Куулар Судер-оол». (Суур-оол Куулар Мончаевич, родом из местечка Теве-Хая Дзун-Хемчикского района, погиб в бою за село Похорельце, Украина, 9 февраля 1944 года, похоронен в с. Похорельце)

«…Мама, прошу набраться сил, чтобы прочесть это письмо. С глубоким прискорбием сообщаю о смерти нашего любимого Иргита и моего мужа Дончута. 2 февраля 1944 года утром нашему подразделению была дана ответственная боевая задача – выбить фашистов с железнодорожной станции города Ровно. Задачу мы выполнили, но Дончута и Иргита принесли на носилках. Твоего любимого сына, а моего брата Иргита вражеские пули сразили наповал. А мой муж Дончут еще успел сказать, вот его последние слова: «Дарыя, прошу сообщи маме… А немцев мы выбили… И Ровно возьмем». Дарыя Куулар». (Куулар Дарыя Намзыраевна, родом из с. Шивилиг Бай-Тайгинского района, умерла в 1972 году)

«…Воюю на фронте разведчиком. Работа эта очень трудная, но ничего – гвардейцам любая трудность нипочем. Вчера ночью, выполняя боевое задание, поймали двух фрицев, за которыми охотились целую неделю. Я тащил одного из них, немец был больше меня, тяжелый. Так что, представь, дорогая сестренка, какой я стал сильный. Твой Оюн Айыжы» (Айыжы Оюн Часыгбаевич, родом из с. Элегест Тандинского кожууна, геройски погиб под Дубно, Украина, 12 февраля 1944 года, похоронен в г. Дубно)

«Мама, спешу сообщить, что жива и здорова. От Деражно до Ровно мы отбили у немцев с десяток деревень, помню некоторые из них – Бронники, Грабун, Ставки, Обарово. Как только мы занимали эти деревни, то оставшиеся в живых жители нам рассказывали, что у немцев есть специальные команды факельщиков. Отступая, фашисты все дотла сжигали. Намотают на палку тряпку, обольют бензином, подожгут и тычут под соломенные крыши домов и сараев.

Женщины села Обарово поймали трех таких факельщиков, скрутили им руки. Когда мы подъехали верхом на лошадях, одна пожилая украинка обратилась ко мне: - Дай-ка, красавица, мне твою винтовку! – И, грозная, подошла к фрицам. – Ну, гады, падайте на колени! На колени, кому говорю! Один рыженький фашист уже елозил на коленях, плакал. Двое молчали… Трупы этих мертвецов часто снятся мне по ночам.

Мама, я получила твое письмо. Спасибо. Ты спрашиваешь, страшно ли на войне. Конечно, страшно. Но только, как увижу раненого – обо всех страхах забываю. Вначале только и думала: не наступить бы на мину, не попасть бы снайперу на мушку. А потом ничего, привыкла… Но ты за меня не беспокойся. Я должна вернуться с фронта целой и невредимо. Шлю всем вам горячий привет и массу наилучших пожеланий. Представлена к награде, больше ничего нового нет в моей жизни. Пиши почаще. Я сижу в окопе. Твоя дочь Амаа.» (Амаа Монгуш Бодурукуевна, родом из Чадана Дзун-Хемчикского района)

«…Милая моя Зоя! Мои детки Ким-оол и Тамара! Ах, как хорошо на сердце, когда получаешь от вас письма, когда видишь в них ласку и частую любовь. Вот почему хочется жить и наносить проклятой немчуре удар за ударом. Хочется кричать, кричать проклятия фашизму, который разорил наше счастье. Тут, совсем недалеко от города Дубно, была деревня Малестина, а посреди нее церковь. Так вот однажды на машинах нагрянули фашисты, они под дулами автоматов согнали всех жителей в эту церковь, закрыли двери, облили бензином и подожгли ее. В один час сгорела церковь, а в ней 800 ни в чем не повинных людей. В основном, женщины, дети и старики. Когда видишь это, сердце перестает биться. Лишь одно чувство – ненависть.

За два месяца войны пришлось пережить и испытать огонь, много горя и страданий. Но, несмотря ни на что, все мое существо полно решимости бить и бить ненавистного врага. Сердце очерствело. Хочу написать хорошее письмо, выразить что-то большое и сокровенное, но все не получается – обстоятельства не позволяют. Снаряды рвутся совсем близко, даже земля с потолка блиндажа сыплется. Только ты, дорогая, смотри не сдавайся. Береги детей! Ведь ты да наши малютки всего дороже для меня на свете. Пиши письма. Крепко обнимаю. Сат Бурзекей» (Бурзекей Сат Сурасович, родом из с. Хондергей Дзун-Хемчикского района, геройски погиб под Сурмичами, Украина, 12 февраля 1944 года, похоронен в г. Дубно)

«…Вы не поверите тому, что я видел в освобожденном концентрационном лагере Майданеке. Жуткая картина предстала перед нами: газовые камеры, печи крематория – настоящая фабрика смерти. Но этого было мало фашистам, они уничтожали людей и более примитивным способом. Экскаватором выкапывали котлован, строем приводили людей, расстреливали их из пулеметов, укладывали в котлован, засыпали слоем извести, приводили следующую группу людей и поступали точно также. Так укладывали убитых в пять рядов, после чего с помощью бульдозера котлован засыпали. Мы спросили: «А для чего известь?» Нам ответили: «Так быстрее разлагаются трупы». Часть котлована была уже раскопана. Среди расстрелянных были старики и дети. Дакпай» (Дакпай Кужугет Калчан-оолович, родом из с. Тээли Бай-Тайгинского района. После ранения в Дубно вылечился, освобождал от фашистов Варшаву, участвовал в штурме Берлина. Вернулся в Туву инвалидом войны, жил в Хову-Аксы. Умер в 1976 году.)

«…Дорогие мои! Пишу вам после войны и… с войны. Сразу же после освобождения от фашистов Будапешта поступила команда срочно грузиться в эшелоны. Когда проехали Урал, стали догадываться, что осложняются дела на советско-японской границе. Радио в эшелоне не было. Связь между вагонами осуществлялась только на остановках. На пути нам встречались большие и малые города. Их жители махали руками и что-то кричали, а в тот день люди приветствовали нас особенно сердечно, наверное, думали, что сибиряки с фронта домой возвращаются. На остановке, где-то под Новосибирском, к нашему вагону подошел командир взвода и объявил: «Война, товарищи, кончилась, подписан акт о капитуляции». Трудно передать словами, какие чувства охватили нас от такого сообщения. Но раздалась команда: «По вагона-а-а-а-м!», - и командир взвода поспешил на свое место. Оказывается, поезд вез нас с фронта на фронт…

Я уже в Маньчжурии. Бьем японских самураев. Ждите, скоро вернусь. Сенгии» (Сенгии Оюн Чымчакович, родом из с. Баян-Кол Пий-Хемского района, погиб в боях с японцами в августе 1945 года, похоронен в Маньчжурии)

«… Пишу письмо в одном большом польском городе. Красную Армию встречают радостно. Ее приходу рады, так как над поляками немцы сильно издевались. Каждый день освобождаем тысячи советских людей, которые были угнаны в концлагеря. Польская армия воюет вместе с нами. Ваш Монгуш» (Докпут Монгуш Калзанович, родом из местечка Кара-Чыраа Улуг-Хемского района, освобождал Варшаву, штурмовал Берлин. Умер в 1982 году)

«Дорогая мама! Освободили от фашистских орд город Будапешт. Население города вышло на улицы. Нам дарили цветы. Запомнились радостные лица, улыбки, крепкие рукопожатия и объятия венгров. Никогда не забуду детей в этом освобожденном городе! Пешие и механизированные колонны двигались по улицам. Солдаты с автоматами на груди, со скатками через плечо, в выгоревших гимнастерках и пилотках, в пыли и струйках пота на лицах. С протянутыми руками шли за колоннами дети и просили хлеба. Слова «солдат» и «хлеб» звучали на разных языках, мы молча развязывали свои вещевые мешки, доставали хлеб, сухари, сахар, консервы и отдавали детям. Чапсын» (Чапсын Соян Лопсанович, родом из местечка Каггаш-Бай-Холь Эрзинского района, погиб в Венгрии в 1945 году, похоронен в Будапеште)

«…9 мая 1945 года. Целую ночь не спал. Палили из всех видов оружия, и я тоже из автомата расстрелял все патроны. Вот она, победа, о которой так много мечтали все эти тяжелые годы. Она застала меня в Берлине. Светит яркое солнце, хотя и прохладно. Зелень распустилась. Словом, праздник как праздник. Я расписался на рейхстаге. Просто написал: «Оюн из Тувы». И дату поставил: «9 мая 1945 года». С утра был митинг. Воображаю, как ликуете в этот день вы там, в Туве. Ваш Оюн» (Кежеге Оюн Борбак-оолович, родом из с. Ээрбек Пий-Хемского района, освобождал от фашистов Варшаву, дошел до Берлина, штурмовал рейхстаг. После войны работал в Ээрбекской школе завхозом. Умер в 1967 году)
Публикуется по книге Василия Пивоварова "Добровольцы" (Кызыл, 1990) и сборнику "Фронтовые письма" (Кызыл, 2003)