Немецкие археологи отмечены правительственными наградами Тувы

9 июля 2007 г. | 4649 просмотров | 0 комментариев

Немецкие археологи Анатолий Наглер и Герман Парцингер, участвовавшие в археологической экспедиции, обнаружившей в августе 2001 года в Пий-Хемском районе Тувы неразграбленное захоронение супружеской четы из числа скифской элиты, отмечены званием "Заслуженный деятель науки Республики Тыва", сообщила "Тува-Онлайн" пресс-секретарь министерства культуры Оюмаа Донгак. Знаки и удостоверения были вручены ученым министром культуры республики Вячеславом Донгаком в Берлине в рамках открытия крупнейшей Международной выставки "Под знаком золотого грифона. Царские могилы скифов", собравшей более 6000 экспонатов из скифских курганов России, Украины, Казахстана, Монголии. Директор Немецкого археологического института, выступившего ко-спонсором легендарной экспедиции Константина Чугунова в Туву, Герман Парцингер (Hermann Parzinger) ответил на вопросы "Немецкой волны":
- Как случилось, что немецкий археолог, родившийся в Мюнхене и работающий в Берлине, ведет раскопки на границе с Китаем?
- В 1995 году Германский археологический институт основал новый отдел: Евразийский институт. Меня выбрали директором. Институт имеет своей целью изучение культур степей Евразии – в том числе на территории бывшего Советского Союза. В это время мы начали строить отношения с коллегами из России, Украины, Казахстана. Сразу определились интересные темы, которые мы хотели изучать совместно. Одной из этих тем был вопрос: как начинается культура скифов, точнее – ранних кочевников? Зарождается эта культура в южной Сибири. Так я попал в Сибирь.
- Ваш институт был назван "институтом Евразии". Само понятие евразийства, как правило, знакомо нам либо из литературы и философии, либо как понятие идеологическое или геополитическое, связанное с представлением России о себе как о государстве, "держащим щит между монголом и Европой". Насколько уместно оно в археологическом контексте?
- Когда мы основывали институт, была долгая дискуссия именно по поводу названия. Потому что Евразия в географическом смысле - это все вместе: Азия и Европа. Нам же было ясно, что речь идет прежде всего о зоне, связывающей эти два континента. Это степь и граничащие с ней регионы. Для нас, археологов, "евразийство" – это культуры, строящие связи между Азией и Европой, можно сказать, от Китая до Центральной Европы, от неолита до, если угодно, средневековья... - Жители Тувы охотно производят себя от скифов, то же делают в Монголии, Калмыкии. Россия, скорее, кокетничает с этим имиджем – дескать, "да, азиаты мы, с раскосыми и жадными очами". Между тем скифский воин, мумия которого найдена вами в вечной мерзлоте горного Алтая, был высоким блондином... - В истории человечества всегда были миграции. В Центральной Азии вплоть до скифского времени жили европейцы. Но люди здесь, в Германии, в Европе вообще, этого часто не знают или не понимают.
Этническая ситуация раньше была совсем другая. На большой части территории Центральной Азии от неолита и бронзового века до эпохи скифов жили именно европейцы. В эпоху скифов - это мы прекрасно знаем, это видно и по мумиям, найденным на Алтае, - начинает появляться азиатский элемент. И потом, уже в скифо-сорматское время, ситуация начинает меняться, и окончательно изменяется во время древних турков. После этого европейцев можно найти только на Западе.
Но это тоже не геополитический аргумент – это факт истории. В эпоху великого переселения народов германские племена тоже жили в южной России и в южной Украине, а в Центральной Европе и на территории современной Германии во времена раннего средневековья жили славяне. Это часть нашей истории, поэтому так важно, чтобы мы понимали: все эти культуры – наше общее культурно-историческое наследие. Скажем, для нас, немцев, предки – это не только германцы или кельты, это и славяне. И вашими предками были не только славяне, но и другие народы.
- Морально жителям Германии, боюсь, будет довольно сложно прописать скифов в пантеон своих предков. Куда привычнее производить себя от древних греков или римлян, по крайней мере, в том, что касается культуры...
- Да, для Германии привычен взгляд на юг, на ранние цивилизации. Археология как наука начиналась в 18 и 19 веках с исследования античных древностей в Риме и Афинах. Там же открылись два первых отделения Германского археологического института – в начале 19 века в Риме, и потом в Афинах. И до эпохи классицизма существовала фиксация именно на греко-римской культуре. Но потом ученые, слава Богу, поняли, что это еще не все. Даже наши культуры к северу от Альп имеют огромное значение: и кельты, и римские провинции, и еще более древние культуры, названия которых мы не знаем, и Восток. Через историю нашей науки последних 200 лет, через выставки, как эта, наша, не только ученые, но и простые люди поняли: сегодня, во время глобализации, все важно. Особенно то, что происходило на евразийском пространстве.
Если бы люди всегда понимали общность культуры и истории каждой из стран в Европе и всех вместе, то некоторые события в нашей общей истории не были бы возможны. Если люди будут знать, что история Германии и история России – это не только славяне и германцы, что есть так много фактов и элементов, которые у нас общие, - никто и подумать не сможет, что он лучше или хуже, чем другой. В этом тоже заключается роль истории и археологии: научить людей уважать друг друга.
- И все таки, возвращаясь к вашим первым экспедициям в Россию: почему вы выбрали себе именно такую зону научного интереса? И не воспринимали ли вас российские коллеги в качестве "нашествия с Запада"?
- Первый раз мы приехали в Россию в 1994 году. Наш Евразийский институт еще не был основан, но мы знали уже, что он скоро появится. Поэтому уже во время первых поездок мы искали возможности и контакты для совместных проектов. И уже во время первых встреч коллеги из России меня неизменно принимали очень тепло. Сегодня это не просто коллеги, это друзья. А из Москвы мы сразу отправились в Туву и прямо в Аржан.
- Почему в Аржаан?
- Потому что великий русский ученый Михаил Петрович Грязнов копал в Аржане в 1970-е годы. Он раскопал курган Аржаан-1. Курган был полностью разграблен, но имел очень интересную конструкцию: каменная платформа, а на ней – деревянная структура с расходящимися коридорами-лучами. Несмотря на то, что курган был разграблен, археологам удалось сделать там немало интересных находок, которые помогли фиксировать самый ранний скифский горизонт: конец 9 – начало 8 века до нашей эры. Грязнов сумел доказать на примере Аржаана, что именно в Южной Сибири зарождалась культура ранних кочевников, и потом развитие пошло на запад. В Украине скифская эпоха, началась, скажем, на сто лет позже. Поэтому для нас было крайне интересно продолжить исследования именно в Аржаане, чтобы найти больше свидетельств самой ранней эпохи.
- А как вы выбрали в качестве объекта для раскопок именно курган, который сегодня получил название "Аржаан-2" - странно расположенный, прямо у дороги, уже полуразрушенный?
- Да, это было действительно странно. Но уже когда мы там были в первый раз – а это было в 1996 году - мы с моими коллегами, Анатолием Чугуновым из Петербурга и Анатолием Наглером из Берлина, испытали странное чувство. Я не могу это объяснить... Мы сразу сказали: "Этот курган – тот самый". Конечно, были и некоторые аргументы: все остальные курганы стояли так "красиво", что были еще хуже разграблены. Честно говоря, и в Аржане-2 мы не надеялись на значительные находки – нам просто было интересно изучить его структуру, архитектуру такого кургана. Часть была совсем разрушена, поэтому мы решили – тем лучше, мы можем спокойно раскапывать сохранившуюся часть. И потом мы нашли эту царскую могилу.
- Ваши следующие экспедиции увели вас еще дальше – в горный Алтай. Одна из ваших центральных находок - мумия воина, сохранившаяся в вечной мерзлоте, - сейчас находится в лаборатории в Гёттингене. Что вы надеетесь узнать об этом человеке? Какую "степень погружения" позволяет современная наука?
- Тут очень важно взаимодействие разных наук. Сотрудничество осуществляется между Улан-Батором, Берлином и Новосибирском. Большая часть находок сосредоточена в Новосибирске, там, в Институте археологии и этнографии Сибирского отделения РАН, работают прекрасные специалисты, они реставрировали находки из Алтая, из Укока: мумии, одежду, ткани. Также нам помогают специалисты из института микробиологии: мы взяли образцы льда из захоронений, они изучают, какие микробы и бактерии существовали в те времена. Это уникальные исследования, которые не делались никогда прежде.
Найденная нами мумия воина находится в Гёттингене, это правда. Мы надеемся, что при помощи генетики и палеопатологии мы узнаем больше о том, как эти люди жили, что ели, чем болели. - Вы знаете уже достаточно много: что это были люди разных генотипов, европеоиды и монголоиды, блондины и брюнеты, среднего, по нынешним временам даже маленького роста, чуть больше 160 сантиметров. Они ели не только мясо, но и большое количество рыбы, кишевшей в степных реках. Пили неразбавленное вино, не брезговали коноплей. Любили нарядные одежды, украшенные золотом, покрывали тело татуировками. Палеопатологические исследования показали, что найденный вами скифский князь умер мучительной смертью: он болел раком, множественные метастазы, скорее всего, приковали его в последние годы жизни к носилкам... Что еще? - Да, все, как вы говорите... Что они были блондинами – не удивительно: среди кочевников 80 или 70 процентов составляли европейцы. По зубам можно сказать, что они прежде всего ели мясо. Впрочем, это не сильно изменилось и сегодня – кочевники, которые живут в Алтае, и казахи сегодня едят прежде всего продукты животноводства.
- А теперь все-таки признайтесь: как же человек, который половину жизни провел, как говорят археологи, "в поле", который так любит свое дело – как вы решились перейти на "административную должность"? Ведь с осени вы возглавите фонд Прусского культурного наследия, то есть, станете руководителем всех столичных музеев и ряда научных организаций...
- Для меня это будет не только административная должность. Пять лет назад меня выбрали президентом Германского археологического института, и тогда тоже все говорили: "Все, теперь будешь заниматься только организацией и администрацией, возможности копать не будет". И... была возможность копать. Если хочешь – всегда найдешь дорогу. Для меня очень важно продолжать научную работу. Конечно, на первом месте сейчас эта должность: организация строительства музеев в Берлине, другие вопросы. Но очень многое уже сделано в этом направлении моим предшественником, профессором Леманом. Надо продолжать его дело. С другой стороны, берлинские музеи знамениты не только художественными, но и археологическими коллекциями. Поэтому я не вижу ничего удивительного в том, что главой фонда Прусского культурного наследия на этот раз станет археолог.
- И все-таки в силу новой должности вам придется заниматься рядом сложных проблем, которые до сих пор вас миновали. Одна из них – трофейное искусство. Что вы собираетесь делать?
- Это очень сложный вопрос. Я ученый, а этот вопрос должны решать политики. Но как ученый я могу и буду продолжать сотрудничество, разрабатывать материалы, публиковать результаты. Мы будем осуществлять совместные проекты, выставки, экспозиции. Между учеными должны быть очень хорошие связи, и они уже есть. Важно, чтобы мы в Германии знали, какие именно трофейные вещи еще есть в России. Остальное – вопрос наших президентов, который однажды решится.
- На открытии выставки говорилось о ряде сложностей, сопровождавших ее организацию. Что это были за сложности?
- Сложность состояла прежде всего в объеме. Это очень большая выставка, экспонаты для нее пришли из восьми разных стран. Очень сложно было найти деньги. К сожалению, ни одна крупная российская или немецкая фирма не захотела стать нашим спонсором. Необходимые средства – полтора миллиона евро – нам пришлось изыскивать самостоятельно, прежде всего из бюджета берлинских музеев и министерства иностранных дел Германии.
- Выставка построена как настоящий спектакль – она начинается как будто в глубине кургана, "выстроенного" из натянутых канатов, и потом ведет нас из зала в зал, с востока на запад, вслед за кочевниками. Насколько важна инсценировка в подобных проектах?
- Знаете, если повесить картину – она говорит сама за себя. Горшок или даже золотое украшение этого не делают. Нам было очень важно, чтобы наша выставка состояла не только из витрин с золотыми украшениями. Мы хотели рассказать, как жили и живут сегодня разные регионы великой степи. Все это стало возможным только благодаря поддержке наших коллег в разных странах.
- Если вам все-таки удастся выбраться на раскопки – например, следующим летом, - куда вы отправитесь? Снова в Туву?
- Еще не знаю, если честно. Мне очень хотелось бы продолжить изучение культуры ранних кочевников. Очень мало мы знаем, например, об археологии Китая.

Версия для печати

Дина Оюн

Другие новости по теме

Информация

Комментировать новости на сайте возможно только в течение 365 дней со дня публикации.