Ненаписанный очерк, неполученный гонорар

Листая старые блокноты

Жизнь пишущей братии – это еще и бесконечная череда встреч. Почти каждая из них по-своему интересна. Но если после знакомства с одним человеком в газете выходит огромный очерк, то большинство других проецируются на полосу трехстрочным абзацем прямой речи или куцей ссылкой на мнение имярека. Есть еще один вариант – самый обидный для газетчика, когда увлекательнейшая фактура остается в блокноте, так и не увидев свет.

В «аквариум», как мы прозвали здание редакции «Тувинки» на углу улиц Ленина и Комсомоль­ской, заглядывало на огонек множество любопытнейших личностей: поэты-пролетарии и крупные хозяйственники, тунеядцы из принципа и правофланговые соцсоревнования, степенные ученые и неугомонные кустари-изобретатели и т.д., и т.д. Высокие государственные и партийные должнос­т-­­ные лица предпочитали общаться с нами через редактора, который сам, кстати, был членом бюро обкома – почти равный среди великих.

Наверно поэтому, на объявленную встречу с председателем Верховного Совета Тувинской АССР Чимит-Доржу Ондаром в кабинет заместителей редактора Олега Гаврилова и Всеволода Филиппова народу набилось битком – на летучки столько не собиралось. К тому же, тема разговора ни к чему не обязывала – отчет о поездке парламентской делегации СССР в Италию. И, наконец, самое главное: «ЧДБ» – как для удобства обозначался он в нашем обиходе, – слыл прекрасным рассказчиком с неистощимым чувством юмора.

Пожалуй, он был единственным человеком из местной властной элиты, способным посмеяться над собой в любой аудитории без оглядки на свой пост. Хохмил ЧДБ не от желания понравиться. Он, похоже, любил доставить собеседнику такое нечастое удовольствие – посмеяться. И искренне радовался, если это ему удавалось.

Однажды, летом 1985-го в разгар разъяснительной кампании о целях введения «сухого закона» я случайно попал на его встречу с жителями Сарыг-Сепа. В зале ДК яблоку негде упасть. На сцене за высокой трибуной еле виден невысокого роста ЧДБ. Прислушался, и рука сама полезла за блокнотом: – …Мужик пьет-запивается – это плохо, но еще не беда. Жена-алкашка – это уже хуже, но все равно только полбеды. Беда в том, что оба напьются вдрызг и в одну кровать ложатся. А что потом?.. – ЧДБ бросает в аудиторию каверзный вопрос и, как заправский актер, держит паузу, вглядываясь в притихший зал. –…А потом через девять месяцев у них рождается кто?.. – летит с трибуны сначала еще один риторический вопрос, а за ним – ответ, почти без паузы и трагическим полушепотом в микрофон, – …уродец рождается. Маленького роста, с большой головой, кривыми ногами!.. И снова – длинная пауза.

В начале ее зал окаменел. Кто вежливо изображал ужас от услышанного. Кто суматошно вспоминал анатомические особенности своих отпрысков. Самые сообразительные, уловив некоторое сходство докладчика с приметами новорожденного, молча тужились в отчаянной попытке погасить приступ смеха. А ЧДБ молчал и хитровато улыбался, явно давая понять, какой реакции ждет от зала. И зал понял. Стены завибрировали от хохота. ЧДБ дал народу досмеяться, довольно поглядывая из-за трибуны, и только тогда продолжил про линию партии.

Писать об этой встрече я не стал. В жанр отчета хохма ЧДБ в ее дословном виде никак не ложилась. Но без этого эпизода не материал получался, а жвачка. А в другом жанре о первых лицах республики писать было не принято. Очевидно, потому, что скромность считалась украшением партийного и советского работника.

В тот вечер в замредовском кабинете он тоже добросовестно и скучно начал разъяснять нам внешнеполитическую важность результатов поездки делегации советских парламентариев в Италию. Но от своего же официоза ЧДБ уставал прямо на глазах. Минуты через три он вдруг осекся на полуслове: – Да вы ведь люди политически подкованные. Лучше вот о чем расскажу: я просто поразился, когда увидел…

В одно мгновение ЧДБ стал совершенно другим – самим собой. В глазах появился блеск. Руки замелькали в сумасшедшей амплитуде. Непонятно, когда расстегнуты пуговицы пиджака. Вся верхняя часть тела работает, как маятник. ЧДБ то едва не достает подбородком до столешницы стола, то вдавливается в спинку стула.

Вот только несколько эпизодов рассказа, которые мне удалось восстановить, расшифровывая каракули в блокноте двадцатилетней давности.

Об итальянской кухне

– Кормили нас каждый день по-разному. Однажды привезли в ресторан с диетическим меню. На столе полным-полно всякой рыбы, креветки, устрицы, омары-кальмары, зелень, каши. Неподалеку от меня – большая тарелка с чем-то белым-белым. Подумал – рис на гарнир. Но почему-то никто его не накладывает. Я нагреб себе три больших таких ложки. Поддел вилкой, подношу ко рту… Фууу… А это – опарыши. Полминуты мутило, еле удержался. И что теперь с этим делать? А вся наша делегация даже замолчала, на меня косится. Нет, думаю, придется съедать. Иначе, не дай бог, хозяев обижу. А с другой стороны – когда и где еще я эту гадость попробую… Первый навильник тяжело пошел, почти не жуя проглотил. А распробовал – даже понравилось. Одно неловко: у моих соседей почему-то аппетит пропал, переключились на вино и минералку… Мы смеемся.

Об организованной преступности

Марина Кенин-Лопсан: – Чимит Баирович, а с проявлениями мафии пришлось сталкиваться? – О-оо, мафия! Страшное дело! Ужинаем мы как-то в гостинице, в ресторане. Вдруг – дверь двухстворчатая распахивается, заходят четверо, все в черных костюмах. Метрдотеля не ждут, а сразу к столу идут, садятся. И тут же хозяин или управляющий с официантами к ним подбегают, кланяются, меню каждому дают, а те в него и не смотрят. Ужас! Мы даже не доели, поднялись и ушли… Светлана Козлова, не отрываясь от писанины в блокноте: – А чего ушли-то? ЧДБ: – Так мафия же!.. Смеется. Похоже – над нами. Мы ржем, скорее – над собой.

Встреча длилась часа полтора и, как я помню (а ведь помню!), несмотря на вечер, никто не заснул. ЧДБ говорил об уровне технического развития Италии, о сервисе, нравах итальянцев. Причем, рассказывал обо всем по-детски честно, не стесняясь признавать свою (а значит, и нашу) дремучесть. Но полностью разобраться в записях двадцатидвухлетней давности я не смог, а додумывать за ЧДБ непристойно с профессиональной точки зрения.

Жалко, конечно. Но сегодня не утраченного жаль, а не опубликованной интереснейшей фактуры, оставшейся в блокнотах тех лет мертвым грузом. Жаль, что о фигурах подобного ранга мы могли рассказывать в основном как о «выступивших с докладом», «потребовавших устранить недостатки» и др. О том, каков ЧДБ, ГЧ или другой ИО в миру, вживую, как мужик, как отец или сосед, читатель мог только догадываться, черпая сведения из сарафанного радио.

Во всех газетах о встречах, подобных встрече в «Тувинке», информировали только так: «Вчера Председатель Верховного Совета Ч.-Д.Б. Ондар встретился с коллективом редакции газеты «Тувинская правда». В ходе встречи он ознакомил журналистов с итогами официального визита в Итальянскую Республику делегации народных депутатов Верховного Совета СССР, подчеркнув, что поездка советских парламентариев способствовала укреплению международного авторитета нашей страны, стала весомым вкладом в развитие экономических и культурных связей Италии и Советского Союза.».

Так или примерно так. Совсем иначе было нельзя. Да, и еще одно обстоятельство навевает светлую печаль. На основе каракулей в старом блокноте, требующих сейчас для расшифровки толкового криптографа, тогда, 22 года назад, по горячим следам я мог настучать на машинке подробный отчет строк на двести. Ответсек газеты Вячеслав Тимофеев разметил бы мне его рублей на 12–15. Скажете – мало? Но, напомню, доллар стоил всего 60 копеек. 20 зеленых и сейчас на дороге не валяются…