Детям нужны герои

Она была намерена, по примеру тети-полковника, добиться должности следователя, но стала инспектором по делам несовершеннолетних в Кызыльском районе. Рассчитывала, что временно, но сейчас думает, что уже навсегда. Капитан милиции, старший инспектор ПДН ОВД по Кызыльскому кожууну Чодураа Кыргыс считает, что ее работа помогает вершить судьбы людей.

ВНУТРЕННИЙ СТЕРЖЕНЬ
– Чодураа Демир-ооловна, все-таки работа в милиции – не из легких. Как характер для такой деятельности вырабатывали?
– Повлияло отцовское воспитание. Мой отец, Демир-оол Кыргысович Черлик-оол, был сиротой, и, несмотря на наличие влиятельных родственников, всего предпочитал добиваться сам. Этому учил и нас. Окончил Красноярский политехнический институт, работал простым строителем, затем – институт марксизма-ленинизма, новосибирскую высшую партийную школу.
После этого был направлен в Сут-Хольский район, где с середины 80-х по 90-е годы был несменяемым вторым секретарем райкома партии. Отвечал за строительство объектов по всему кожууну. Его ценили за честность и работоспособность. Мама, Чечекмаа Кертик-ооловна Черлик-оол, работала в районе экономистом.
Ни мама, ни отец никогда не сидели без работы, не одобряли, чтобы мы, дети, ленились, поздно вставали. Они никогда не унывают, всегда способны найти выход из любой ситуации. Не любят подхалимства, проблемы решают сами, с достоинством.
Всю жизнь родители поддерживают друг друга. Между ними всегда было уважение. Если бывали размолвки, мы этого никогда не видели: они решали конфликты спокойно, наедине. Помню, когда мама тяжело заболела, отец сказал: если она умрет, то и я жить не буду. Настолько они любили и любят друг друга.
Старший брат Эдуард пошел характером в отца: тоже считает неудобным показывать слабость. Их обоих считаю идеалом мужчины, достойным сравнения. Когда я устраивалась на работу в милицию, брат выдал такое напутствие: веди себя достойно, уважения добивайся хорошей работой.
– А вам отцовские качества передались?
– Хотя в свое время отец считался большим дарга, помню, он никому не внушал: это моя дочь, к ней должно быть особое отношение. Нас, детей, в семье трое, и все привыкли добиваться авторитета без родительской помощи. Думаю, нам передался от отца внутренний стержень, который помогал ему добиваться чего-то в жизни.
Начиная с четвертого класса, я была бессменным старостой, в старших классах – комсоргом. Хотя по натуре была тихим ребенком, неуверенной в себе, не любила показывать другим страх и нерешительность. Всегда старалась подавать пример другим, даже если было страшно, что не справлюсь: было стыдно признать, что не смогу сделать.
Наш класс был образцовым: мы всегда занимали призовые места – в спорте или общественной работе. Помню, как упорно занимались сбором макулатуры и металлолома. Мерзли руки, уставали очень, но все равно продолжали сбор, для того, чтобы победить.
Я рада, что выросла в Сут-Холе, хотя родилась в Кызыле. Когда родители переехали в район, мы с сестренкой не умели говорить по-тувински. Моя тетрадь по родному языку была красной от учительских правок, мне даже колы ставили. Очень обидно было. Поставила для себя цель: выучить тувинский на пятерку.
Учить язык начала в четвертом классе, зубрила правила, слова, позже стала читать повести на тувинском. Уже в шестом классе хорошо говорила на родном языке. Тувинский очень помогает сейчас в работе: если бы не освоила родной язык, было бы сложно. ВМЕСТО БЕЛОГО ХАЛАТА – ПОГОНЫ
– Как же пришло решение о работе в милиции?
– С детства мечтала совсем о другой специальности: хирурга. Но когда окончила школу, в республике начались межнациональные передряги. В это время Туву покидало много русскоязычного населения.
Отец и мама за меня испугались, не захотели далеко отпускать, хотя я уже купила билет в Барнаул. Настояли, чтобы осталась. Пришлось поступать в тувинский госуниверситет, на естественно-географический факультет, специальность «химия и обслуживающий труд».
На втором курсе у меня родилась дочь Диана, и постепенно мысли о медицинском образовании отошли. Не хотелось куда-то ехать, бросать дочку на родителей, хотелось самой ее воспитывать. После окончания ТГУ работала лаборантом, потом год сидела без работы. В поисках места пришла в ОВД при администрации Кызыльского кожууна, там спросила о вакансиях.
Хотелось работать следователем. У меня есть тетя – Чодураа Туметеевна Донгак, она бывший следователь, полковник в отставке. Когда она приезжала в командировку в Сут-Холь, смотрела на нее, такую красивую, уверенную, в форме, и хотела быть похожей.
Однако в Кызыльском кожууне предложили место инспектора ПДН. Начала работать в июле 2001 года, да так на этой работе и осталась.
Однажды моего родственника привлекли к уголовной ответственности. Я тогда еще не работала в милиции. Он попал в плохую компанию, и его привлекли как соучастника. Тогда возникло желание – предотвращать подобное, учить подростков и детей избегать компаний и поведения, которые могут довести до беды.
– Но ведь дети не всегда хотят слушать такие предостережения.
– Главное – завоевать доверие детей. Их можно понять: они не виноваты в том, что попадали в различные передряги. Надо найти причины, почему подросток совершил проступок. За семь лет работы каждый раз убеждаюсь: причина в семье.
Многим в нашем окружении не хватает жизненной закалки, чуть что – «запивают» трудности спиртным. Не умеют решать проблемы, не думают о детях, о будущем. Как мать, считаю – если произвела ребенка на свет, должна вырастить его полноценной личностью: умным, здоровым, дать образование. Но в некоторых семьях этого стремления нет.
Есть семьи, где и отцы, и матери пьют, не работают. Разбираешь их поведение на комиссии ПДН, идешь даже на лишение родительских прав. И все равно на многих это не действует: потеряв имущество, дом, даже детей, продолжают скатываться до конца – сначала до положения бомжа, потом и до летального исхода.

ЗАВИСИМЫЕ ОТ ЧУЖОГО МНЕНИЯ
– Некоторых ведь привлекает такая жизнь. Скажи тем же бомжам, что добывать еду работой лучше, согласятся немногие.
– Детям объясняю: бомжи – это слабовольные люди. Они привыкли добывать пропитание и выпивку несложным путем: роются в контейнерах, просят денег у прохожих. Так жить просто. Но ведь у каждого человека должна быть совесть, чего-то нужно стыдиться, бояться опозорить себя и близких.
Девочкам говорю, что внешность женщин-бомжей меняется из-за их образа жизни, никакая косметика уже не вернет им прежний вид. Хорошие мальчики предпочитают дружить с девочками, которые не злоупотребляют спиртным, не пропадают вечерами на дискотеках. Думаю, хоть кого-то эти слова задевают.
Подростки очень зависимы от чужого мнения, от этого и проблемы. Даже если они знают, что чего-то нельзя делать, им приходится, потому что трудно отстоять свою позицию. А наша задача – помочь им отказаться от свершения противоправных действий.
Например, если дети решают пойти куда-то компанией, а кто-то не хочет, начинается: ты что, лучше всех? Спрашиваешь у мальчиков – зачем ты пьешь, они объясняют – все пьют, почему мне не попробовать. Когда же кто-то отказывается, начинается те же разговоры: ты что, круче нас? Или трусом называют, в общем, начинают всячески уламывать.
Приходится учить, как отказываться от таких предложений. Придумать причину, чтобы уйти: что родители дома ждут, или что попозже подойдет, или что заболел. Всегда говорю: подумайте о последствиях, что будет, если вы согласитесь?
Так же учим отказываться от наркотиков. Рассказываю им реальные истории, чем заканчивается увлечение курением и наркоманией. Большинство в эти советы сначала не вслушивается.
Нужно повторить и во второй, и в третий раз, тогда кто-то уже задумывается. Хоть какая-то часть воспримет, кого-то спасем. С теми, кто не хочет воспринимать, вплотную начинаем работать с врачами – психологами, наркологами.
– С детским алкоголизмом по работе часто сталкиваетесь?
– Очень часто – ведь они пиво чуть ли не газировкой считают. Говорят: это же не водка. И здесь пригодились мои знания в химии, верно говорят – что ни делается, все к лучшему.
Детей не интересуют цифры, статистика, им непонятно просто «нельзя», они должны знать, почему нельзя. Им нужен живой диалог на конкретных примерах. Поневоле приходится становиться и педагогом, и психологом, и лектором.
Рассказываю, что кроется за красивой пивной этикеткой. Последствия могут быть хуже, чем от вина и даже водки. Зачитываю ингредиенты, разъясняю, что это за вещества, как влияют на организм, особенно детский. Послушают, начинают к своей «газировке» относиться уже с опаской.
– Вы говорите, что дети зависимы от мнения своих сверстников. Было ли такое, чтобы трудный подросток менялся в другой среде?
– Был такой случай. В 2001 году в кожуун из колонии вернулся один мальчик, Ролан. Такой непутевый – хулиганил, в поселке его с ножом ловили. Его мать ко мне приходила, просила помочь, оградить от влияния приятелей. Необходимо было любым способом разобщить Ролана с его компанией.
Ему как раз должно было 18 исполниться. Написали военкому Кызыльского района, мы часто с ним сотрудничаем. Ролана удалось отправить в армию, отслужил в Подмосковье. Встретила его через три года – не узнать, другой человек: спокойный, взрослый. Мать была довольна сыном. Хорошо, что тогда его отправили, потому что позже всю его компанию посадили.
Армия – своего рода профилактика. После нее парням и устроиться на работу легче, и несовершеннолетних они уже не поведут за собой на преступления. Большая часть бывших трудных подростков из армии возвращаются поумневшими.

ЗАГАДКА БЛИЗНЕЦОВ
– Наверное, все же за семь лет работы были случаи, когда и руки уже опускались?
– Был случай, когда надежда на хороший конец едва теплилась. Состоял на учете за грабеж один парень, Денис. Его компания вырывала сумки у женщин, и он единственный сразу честно признался, что участвовал в этом. Меня поразила его честность, он не стал отпираться, как делают многие подростки. Его мать говорила, что сын не умеет врать, такой характер.
Ему было 17, братишке два года, мать воспитывала их одна. Денис маме помогал, за братиком ухаживал, не каждая девочка бы так о нем заботилась. Мальчик был добрый, видно было, что просто попал под влияние дурной компании. Я его уговаривала, чтобы прекратил с ними общаться, о матери подумал, сильно она за него переживала.
В мае 2006 года Дениса арестовали по подозрению в совершении убийства. Для меня это было большое потрясение, не могла поверить, что он мог такое совершить. Поехала к следователю, которая вела это дело, она сказала, что он признательные показания не дает, говорит – не убивал.
Я знала его честность, поэтому появилась надежда. Но следователь, хотя я ей объяснила, что подросток правдивый, услышав, что он ранее был условно осужден за грабеж, сразу же как-то настроилась, вроде: все с ним ясно.
Мать Дениса доказывала – в ночь убийства сын был дома. Но следователь эти показания не приняла, сказав, что мать заинтересованное лицо. И всех свидетелей, которых мать приводила, посчитала заинтересованными лицами. Парень к тому времени уже три с половиной месяца в СИЗО отсидел.
История была такая: в день убийства Денис с одним знакомым, Шолбаном, ездил в Кызыл – к другу Шолбана Артасу. Там они выпили пива – в чем была большая ошибка Дениса. Позже подросток уехал, те двое остались. Назавтра к Денису домой приезжают сотрудники милиции и задерживают его: Артас мертв, ему камнем размозжили голову.
Погибший в марте 2006 года вышел из Шагонарской колонии. А Денис матери рассказал интересную вещь. О том, что человек, называющий себя Шолбаном, – не тот, за кого себя выдает. У Шолбана был брат-близнец Шораан, который в апреле, в день открытых дверей, поменялся с ним в колонии. Никто и не заметил, что осужденный Шораан вышел, а вместо него сел брат Шолбан.
Я посоветовала матери Дениса написать об этом факте в прокуратуру. После проверки факт подмены подтвердился: тот, кто называл себя Шолбаном – на самом деле Шораан. После этого следователя заменили, дело начала вести другая сотрудница.
Почему я стала в этом разбираться – мать мальчика сказала: если его осудят, мне будет так стыдно, что руки на себя наложу, людям в глаза не смогу смотреть, потому что знаю, сын неспособен убить человека. Меня ее решимость насторожила. Такая трагедия могла произойти: старший сын попадет в колонию, мать умрет, младший сын останется сиротой.
После того, как все выяснилось, Шораана, который скрывался, начали разыскивать. Оперативники его задержали. Он долго не признавался, кто он, пока ему не разъяснили: даже у близнецов отпечатки пальцев разные. Тогда Шораан и сознался.
Оказалось, с близнецом своим он поменялся и из колонии вышел из-за мести. Сидел раньше вместе с убитым им Артасом, была у них какая-то ссора, видать, решил поквитаться. Продумал все и подставил пацана. Но погибший, наверное, знал, кто перед ним, потому что о подмене Денис понял из их разговора.
Дениса освободили, Шораана осудили. Сейчас Денис окончил ДОСААФ, устраивается на работу. Поддерживаем отношения с его семьей, мать написала благодарственное письмо в КОВД, и мне в отделе вынесли благодарность.
Думаю, Денис получил урок на всю жизнь: с кем можно и с кем нельзя общаться. Как же легко можно было человека под тюрьму подвести. Ведь если бы его мать и я не вмешались, тот осужденный бы всех обманул, а мальчика посадили, и так целая семья могла погибнуть. Другая следователь, которая закончила это дело, прислушалась к моим словам, за что я ей благодарна.

САМОУБИЙСТВО ОТ ОБИДЫ
– Взрослые любят говорить, что в их-то время каких-то вещей не было, о чем-то подростки не могли помыслить. Вы считаете, это так, или дети во всех поколениях одинаковы?
– Разницу поколений можно увидеть на таком примере. В последнее время в нашем кожууне отмечаем рост попыток детских суицидов. С начала моей работы в ПДН до 2004 года не было даже попыток, а после этого пошло.
Только за четыре месяца 2008 года около десяти попыток. В 2006 году было три суицида. Выясняли с учителями, почему дети так поступили. Причиной были в основном неблагополучие или непонимание в семье.
В 2006 году мальчик повесился. Мать злоупотребляла спиртным, за ним должным образом не смотрела, он часто жил у родственников. Когда осматривали его комнату, поразило то, что он готовился к самоубийству: отмечал дни в календаре. И ведь никто не заметил, не остановил. В своем классе он был изгоем.
Школа должна посылать сигналы о тревожном поведении учеников в ПДН. Бывает, что внутренние проблемы скрываются, чтобы не пятнать репутацию. А лучше не молчать, чтобы предотвратить беду, поможем мы, инспекторы, или психологи. С тем мальчиком стало понятно, что он остался один со своей проблемой, не смог из нее выбраться.
Но иногда такое происходит и в благополучных семьях. Поводы, по которым дети идут на такое, поражают. Мать нашла в телефоне дочери смску от мальчика, ей не понравилось, что он пишет, и она устроила скандал, сломала сим-карту. Дочь приняла таблетки, хорошо, успели спасти.
Я часто думаю: ну почему они не ценят свою жизнь? Дети пошли очень слабовольные. Они не пытаются решить проблему, а предпочитают сразу кардинальную меру. В моей практике было, что девушка пыталась покончить с собой после надругательства. Ее трагедию удалось сохранить в тайне, возможно, это спасло. Эту девочку понять можно: боялась позора, возможных пересудов, и вообще ведь такую психологическую травму тяжело вынести.
Но чтобы кончать с собой из-за того, что мать поругала, или мальчик не захотел поговорить – это, мягко говоря, озадачивает. Это уже говорит об отсутствии взаимопонимания в семье.
Даже религия и вековые традиции предков учат: если человек наложит на себя руки, его не примут в рай. Нельзя умирать такой непристойной смертью.

СЕРДЦЕ МАТРОСОВА
– И как же преодолеть этот детский максимализм? Для них ведь с несчастной любовью или конфликтом с родителями весь мир рушится.
– Для разговоров с такими детьми нужно выбрать подходящий момент. Они первое время от своей обиды или горя ничего слышать не хотят. Когда немного успокоятся, тогда и надо вести беседу, запастись терпением, главное – дать выговориться ребенку, и попытаться решить его проблему.
Нужно, чтобы они второй раз на это не пошли. Говорю, что в жизни есть и более страшные проблемы. Разве потерю ребенка матерью можно сравнить с тем, что какой-то мальчик не захотел с тобой общаться?
Объясняешь: почему этот мальчик должен обязательно только с тобой дружить? Он ведь тоже человек с правом выбора. И почему такая красивая и хорошая девочка должна так с собой поступать. Жизнь продолжается, трудности в жизни всегда будут.
Учишь детей не воспринимать обидные слова. Чтобы негатив не доходил, мысленно ставить между собой и обидчиком разделяющие огненный ров, кирпичную стену. А еще – учиться принимать критику, делать выводы, а не спешить обижаться.
По моим наблюдениям, мы, дети того времени, отличаемся от этих, современных детей. У них нет той воли, закалки, которые отличали наше поколение, они не знают того, чему учили нас. Мы были октябрятами, прошли пионерию, комсомол. Школьные отряды называли в честь пионеров-героев и героев войны. У нас был отряд имени Александра Матросова, до сих пор помню девиз: «Подвиг никогда не кончается, юность уходит от нас, бьется сердце Матросова в каждом из нас».
Хотелось бы, чтобы в душах детей было больше патриотизма, какие-то твердые ценности. Детям нужны герои, на которых они могли бы равняться.
Нас учили мужеству на конкретных примерах, и мы подражали героям произведений «Как закалялась сталь», «Молодая гвардия». Они бы считали позором покончить с собой из-за мелкой обиды.

БЕЗ ОТДЫХА
– Педагоги отдыхают летом от своих подопечных, когда те разъезжаются на каникулы, а вам удается отдохнуть?
– За детьми присматриваем круглогодично, здесь отдыха нет. Наша цель – занятость детей. Если не учатся, значит, надо куда-то на лето пристроить, чтобы были под присмотром.
В этом году в Кызыльском кожууне планировалось открыть 15 летних лагерей, открылось всего девять. Но зато восемь детей, которые состоят на учете в ПДН, при помощи центра социальной реабилитации несовершеннолетних Кызыльского района удалось отправить в лагерь «Байлак» на Чагытае – и это уже огромная удача.
Чтобы отправить детей в лагеря, инспекторам ПДН пришлось подключиться к сбору документов, потому что некоторых родителей не волновал такой вопрос, как отдых ребенка. Многим детям перед поездкой пришлось собрать кое-какие вещи, чтобы в лагерь приехали хоть с чем-то своим.
Когда дети уезжают, проблем меньше: они там заняты, охвачены кучей соревнований, приезжают отдохнувшие, довольные. Настраиваешь их, чтобы вели себя хорошо, не подводили кожуун, и они стараются. Один мальчик вот мне рассказывал, что привез из лагеря две грамоты.
– Много у вас сейчас детей состоит на учете?
– У нас на учете не только дети, но и родители. Те, кто ведут аморальный образ жизни – пьют, не работают, не следят за своими детьми. На учете 29 взрослых и 64 ребенка. Цифры постоянно меняются – кого-то снимают с учета, кого-то ставят. Всего же у нас в Кызыльском районе больше 23 тысяч человек населения, из них почти 9 тысяч – дети. И на весь район – два инспектора ПДН. Было бы больше сотрудников, охват был бы больше. Сейчас даже физически тяжело охватить всех.

НОЧНЫЕ ЗВОНКИ
– Общаетесь со своими подопечными вне работы?
– Да. Есть дети, которые никому не нужны, за ними необходим особый контроль, чтобы в одиночестве не наделали беды. Даю номер своего мобильного, звонят даже ночью.
Например, звонит одна, рассказывает: задержали, пила пиво. Связываюсь с девочками из ПДН УВД Кызыла, объясняю, что это моя подопечная, прошу, чтобы переправили ее к нам в район. Другая сообщает: соврала, что ей 18, везут в вытрезвитель. Объясняю – не нужно врать, пусть лучше в ПДН разбираются, чем в вытрезвителе сидеть.
Еще одна девочка постоянно звонит – выговориться. Она сирота, наверное, поговорить просто не с кем. С ней тоже были проблемы: она как-то решила, что беременна. Отвезли в гинекологию, там выяснилось, что беременности нет, но требуется лечение.
Устроила ее в больницу, и тут она меня подвела: просто сбежала. Пришла через несколько месяцев, просила помочь ей снова лечь. Назначили ей амбулаторное лечение. Какие у меня дома лекарства были, дала, другие через знакомого врача достала. Жаль, не было времени отследить, вылечилась ли она.
– Вы жалеете детей, с которыми приходится работать?
– Раньше очень жалела, я вообще жалостливый человек. Но в последнее время стала реально смотреть на вещи: где-то уже жалеть не буду, поговорю строго. По детям видно, кто какой: с тем построже надо поговорить, с этим помягче.
Бывает и такое: доверяешь подростку, а он доверия не оправдает. Сожалеешь, что обманулась. Но шанс все равно давать нужно всем. Нельзя сразу заносить человека в список неисправимых. Если не я, значит, другие правоохранительные органы на него повлияют.
– От чего же зависит способность человека к исправлению?
– От того, в каких условиях он вырос. Прививали ли ему понятия, что можно, а чего нельзя. К сожалению, во многих семьях сейчас детей не учат ценностям, тому, что хорошо, что плохо. Не проводят воспитательные беседы, только наказывают, когда ребенок что-то натворит.
Безответственность за свою жизнь и поступки у многих начинается с детства. Наблюдаю даже во взрослых какой-то иждивенческий настрой. Приходит бабушка и просит: перевоспитайте мою дочь, она пьет и не смотрит за своими детьми. Спрашиваю: почему сами не можете свою дочь перевоспитать? Отвечает: я уже упустила, поэтому прошу помочь вас, милицию.

СЕМЬЯ И ДОЛГ
– Расскажите о своих детях.
– У меня две дочки. Старшую зовут Диана, учится в 10 классе в 14 школе. Немецкий язык у нее хорошо идет, постоянно участвует в каких-то соревнованиях, олимпиадах. Я хотела, чтобы Диана поступила на юридический. Но она ответила: лучше язык буду изучать, милиционером быть не хочу, мне твоя работа не нравится.
Как-то она упрекнула: ты постоянно занята, мы для тебя на втором месте. Я ей объяснила: урум, что делать, работа такая. Часто их не вижу, работаю допоздна, много командировок. Уже несколько лет не встречаю Новый год дома, дежурим то в Черби, то в Целинном. Дочки встречают праздник с бабушкой и дедушкой.
Старшая моя очень ответственный человек, большая поддержка. Хоть и выражает недовольство иногда, но все, о чем прошу, делает. По магазинам ходит, дома убирает, кушать готовит – получается лучше, чем у меня. Прихожу с работы – ужин уже готов. Дома ничем не занимаюсь, в выходные, если время есть, стираю, а всю основную работу делает Диана. Ведь на нашей службе некоторым даже в декрет не удается уйти, такая напряженная работа.
Вторая дочка в садик ходит. Камбы-Лама дал ей имя – Дугармаа. Это главная тибетская богиня, ее изображают в виде женщины с зонтиком, оберегает от ссор и скандалов. Мне говорили, что детей нужно называть содержательными и длинными именами, чтобы и жизнь была такая же. Дочери мои названы именами богинь: старшая в честь римской, младшая – в честь тибетской.
По долгу службы часто приходится задерживаться, уйти с работы в девять вечера – норма, а при усиленном режиме еще позже. Диана-то привыкла, понимает, уже спокойно к этому относится. Дугармаа часто переживает, иногда даже плачет. Родители звонят, просят: приди домой ненадолго, хоть посмотри на нее.
– Не возникает проблем из-за того, что не хватает времени на воспитание?
– Диана домашняя девочка, я всех ее близких друзей знаю. Если куда-то идет гулять, спрашиваю, с кем: если знаю тех, кого она называет – спокойна, если нет – переживаю.
Однажды она стала припаздывать с какого-то дня рождения. У меня паника началась, в голову разные мысли полезли, на работе ведь всякого насмотришься. Попросила папу за ней съездить, потом ей сказала: дочка, пожалуйста, если куда-то идешь, не задерживайся. Проблем из-за этого нет: она знает, что мы за нее переживаем, и не спорит.
Ругать дочь боюсь, по опыту знаю, как дети на подобное реагируют. Бывает, что она замыкается в себе. Жду, пока это настроение пройдет, тогда осторожно начинаю выспрашивать, прошу не скрывать. Думаю, все же большую часть своих проблем она мне доверяет. Иногда обсуждаю с ней случаи по работе, чтобы знала, как и что бывает у подростков, и была осторожна.
Говорю подросткам, с которыми работаю: мои девочки тоже практически без мамы живут. У мам бывает тяжелая работа, из-за которой они все время заняты. Поэтому не огорчайте свою маму, не доставляйте хлопот, ей и так нелегко, лучше чем-нибудь помогите, порадуйте.

РАБОТА КАК ПРИЗВАНИЕ
– А как вы себя радуете? Как отдыхаете от работы?
– Свободное время провожу с детьми, ездим к моим родителям. Маленькую сразу беру гулять. Если в город какой-нибудь цирк приезжает – обязательно сходим, посмотрим. По гостям ходить не люблю, больше времени стараюсь провести с родными. Готовлю что-нибудь вкусное из домашней еды, это так приятно. Обычно ведь питаешься на скорую руку.
– Вы еще не оставили мечту стать следователем?
– Думала о работе следователя, но с одной стороны, уже так привыкла к нашей службе. В ПДН мало кто работает очень долго: работа слишком напряженная. Хотя некоторые почему-то считают, что здесь гораздо легче, чем в других отделениях, думают, что нам не приходится иметь дела с уголовными делами.
А нам ведь для решения чьей-то проблемы приходится вкладывать всю душу. Даже дома переживаешь, душой и мыслями на работе.
Расслабиться не получается. Потому что, работая с трудными семьями, с взрослыми, детьми, решаешь чьи-то судьбы, отвечаешь за целые жизни. Знаете, иногда мне кажется: так и останусь инспектором ПДН до самой пенсии.

Айгуль Каюмова, газета "Центр Азии"