Зайцев Дорофей. В Москве простились с ветераном-легендой

Москва вчера простилась с ветераном–легендой Дорофеем Игнатьевичем Зайцевым, активным участником преобразований в сельском хозяйстве Тувы, председателем знаменитого колхоза-миллионера "Победа" (Тува), ровесником Кызыла. Его сердце остановилось 29 августа на 96-м году жизни. Уроженец села Сарыг-Сеп Каа-Хемского кожууна (района) Тувы он помнил уникальные вещи - как крестили, дав новое имя - Тит Прокопьевич, а потом и женили на девушке из староверческой семьи будущего первого секретаря Тувинского обкома КПСС Салчака Тока, руководившего республикой в центре Азии почти 40 лет.

В его судьбе – целый век тувинской истории.

Председатель Правительства Шолбан Кара-оол направил телеграмму соболезнований родным и близким ветерана. Полномочное представительство республики в Москве оказало помощь в организации похорон.

О непростой судьбе ветерана в его интервью. Его подготовили для газеты "Центр Азии" в 2004 году Роза Сашникова и Роза Абрамова.

Уроженец села Сарыг-Сеп Каа-Хемского кожууна Дорофей Игнатьевич Зайцев живёт сегодня в Москве. Он бодр духом и телом, светел памятью. Его память – бесценная кладовая.  

Почётные грамоты, благодарности от Центрального Комитета КПСС и Тувинского обкома компартии, министерств сельского хозяйства СССР и Тувы. Ордена и медали: Орден труда ТНР (1942 год), Орден Красной звезды (август 1944 года), Орден Ленина (1957 год), медаль «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны» (1946 год), медаль «За освоение целинных земель» (1957 г.), медаль «За трудовую доблесть», медаль «За трудовые отличия», медаль «Участник ВДНХ», юбилейные медали Тувы, Москвы, в честь 30, 40, 50 - летий Победы в Великой Отечественной войне...

Он видел многое. Он помнит многое. Даже то, что сейчас уже не помнит никто, кроме него: как крестили, а потом женили на девушке из староверческой семьи будущего первого секретаря Тувинского обкома КПСС Салчака Тока.

Но главное место в его воспоминаниях занимает труд. Потому что вся жизнь его прошла в труде. Недаром в день девяностолетия, с которым его пришли поздравить и земляки-тувинцы, Дорофею Игнатьевичу были посвящены такие стихи друзей:

Чем же заполнилась жизнь до предела?

Что подчинило всей жизни уклад?

Труд! И ещё – это совесть велела.

Вот в двух словах этой жизни расклад.

Что подчинило всей жизни уклад?

Труд! И ещё – это совесть велела.

Вот в двух словах этой жизни расклад.

Что подчинило всей жизни уклад?

Труд! И ещё – это совесть велела.

Вот в двух словах этой жизни расклад.

Что подчинило всей жизни уклад?

Труд! И ещё – это совесть велела.

Вот в двух словах этой жизни расклад.

– Дорофей Игнатьевич, с какого же возраста вы начали трудиться?

– Да с самого детства, как себя помню. Как и принято было в деревне. Отец Игнат Петрович и мать Домна Акимовна держали скот, сеяли зерновые. Помогал отцу, работал и по найму у односельчан. Первая моя профессия – гусевщик.

Знаете, что такое гусевщик? Это парнишка, который едет впереди, верхом на лошади, если вспашку ведут на трёх лошадях. Потом борноволоком был. Это мальчишка, едущий на первой лошади, впряжённой в борону, а за ней привязаны ещё две лошади с боронами.

Однажды сосед – Макей Мелегин – попросил отца, чтобы я поработал у него гусевщиком.

Работать начинали до восхода солнца, в жару кормили лошадей, а вечером снова пахали допоздна. Не высыпался. Вот однажды и уснул верхом на лошади. Макей увидел, что лошади пошли не в ту сторону, подбежал, схватил меня, сонного, и бросил, рассердившись, в рядом протекавший ручей. И правильно: не спи на работе!

В школу проходил всего два с половиной года. Отец после Масленицы сказал: «Что, сын, научился девкам письма писать? Этого и хватит – работать надо, Доня!». Меня в детстве Доней звали.

И стали мы с отцом пилить и возить дрова на известковый карьер, где артель Елизарьева выжигала известь. Ещё спиливали сухие ели – 12-15 метров в длину– и на лошадях вывозили к Енисею, около села Даниловка. Весной Савелий Елисеев, Варнавий Никитич и Фёдор Чувашов делали плоты. На плотах из тонкого ельника устраивали срубы с днищем, в которые засыпали известь и сплавляли по Енисею в Кызыл для продажи. В Кызыле загружались кожсырьем, пушниной, ягодами и через порог сплавлялись в Минусинск.

И промышленность, и сельское хозяйство в Тувинской Народной Республике в двадцатых-тридцатых годах развивалось бурно. У нас в Каа-Хеме быстро шло развитие кустарных промыслов: насчитывалось пять кожевенно-овчинных мастерских, в Сарыг-Сепе работали две маслобойки по выработке растительного масла из конопли, льна, мака и кедровых орехов. Здесь начинали осваивать кирпичное производство, особенно обжиг извести.

Староверы занимались животноводством, рыбалкой, охотой. Из сухостойного кедрача изготавливали домашнюю утварь: кадки, бочки, лагунки, квашни, спрос был большой, потому что заготавливали много ягод и грибов. Всю продукцию и бондарные изделия успешно обменивали на пшеницу, что позволяло на целый год заготовить для семьи муку. А пушнину сдавали в китайские фирмы, их в Сарыг-Сепе доходило тогда до двенадцати. Жители села, имея двух-четырёхкомнатные дома, сдавали помещения под хранение товара китайцам. Вместо проёма окна делали дверь, добавляли крыльцо, вот и магазин готов. Китайские товары привозили на верблюдах из Монголии. А в 1925 году была организована на паях потребкооперация, государственная торговля появилась в 1927 году, и поэтому к 1928 году китайцев постепенно вытеснили.

Ещё в 1924 году в Каа-Хемском районе старатели разведали, а затем стали вести добычу золота. На прииске Харал корейцы вручную за лето намывали до четырёх-пяти килограммов золота, а в 1927 году здесь построили государственную гидравлику. С того времени началась промышленная добыча золота.

«А КАК ЗНАМЕНСКИЙ КОЛХОЗ ДО ОБЕДА ПАШЕТ, А С ОБЕДА НА МЕЖЕ СЕРБИЯНКУ ПЛЯШЕТ»

– А когда в селе организовали колхоз?

– В январе 1930 года организовали комсомольскую ячейку. Одним из первых я в комсомол вступил. В этом же году отец, Лука Бухтуев, Георгий Нелюбов, его три сына и учитель Сергей Охотников организовали в Знаменке, как тогда назывался Сарыг-Сеп, колхоз «14 лет Октября». Первым председателем был Николай Афанасьевич Соколов. Комсомольцы - верные помощники. Пахали землю, сеяли зерновые и во всём принимали самое активное участие.

Лошади были слабые, поэтому до обеда пахали, а с обеда кормили их. Но чтобы зря время не терять в перерывах готовили художественную самодеятельность, для выступления с агитацией перед населением. Единоличники за это сочинили про колхозников частушку:

«А как Знаменский колхоз

До обеда пашет,

А с обеда на меже

Сербиянку пляшет.»

В колхозе не было расценок за выполненные работы, за один рабочий день ставили в табель галочку, которая считалась трудоднём. Постепенно разрабатывались расценки, нормы.

В 1932 году Генеральным секретарем ЦК Тувинской народно-революционной партии был избран Салчак Калбакхорекович Тока. И в этом же году был призыв для работы на прииски. Для добычи золота направили 200 комсомольцев и ревсомольцев. Так я оказался оказался на прииске Хопто.

Мы, молодежь разных национальностей, жили в бараках, трудностей много было, работа тяжёлая, но молодежь, как и во все времена, жила весело, устраивала розыгрыши. Был среди нас парень-шутник Фома Никитин. Женщины пойдут по ягоды, а Фома спрячется поблизости от них и как начнет по-медвежьи реветь! Женщины в испуге бегут, корзины с ягодами пораскидав.

Проработал я на прииске два года, потом пришло известие о кончине отца…

Отца в январе 1932 года председателем колхоза «14 лет Октября» избрали – за смекалку и справедливость, он за председательство горячо взялся. Однажды организовал воскресник по обмолоту снопов. В то время пшеницу скашивалали и вязали в снопы, а зимой их обмолачивали.

Машинист на воскресник не пришёл, отец сам решил выполнять его работу. Со соломогона слетел ремень, отцу бы слезть на землю – надеть ремень, он же его стал надевать через молотильный барабан. Нога поскользнулась и попала в барабан, с переломом его увезли в больницу. Там он и умер от заражения крови.

На похороны отца с прииска Хопто я шёл пешком. Одну ночь провёл, окружённый стаей волков, жёг бересту и держал в руках этот горящий факел, чтобы отпугнуть стаю. Чудом дошел до Бояровки, там дали лошадь, но проводить в последний путь отца не успел. Мама похоронила отца в Кызыле. Было ему всего 39 лет.

Остался я в семье за старшего. Работал в колхозе счетоводом. В феврале 1934 года семьёй обзавёлся. Пашу мою чуть насильно за другого замуж не выдали. Она бедно жила, чужих детей нянчила. Жила у дяди в Медведевке. Посватал Пашу другой парень. И дядюшка дал добро. А Паша не хотела, ждала меня. Как только узнал об этом, приехал в Медведевку и увёз Пашу прямо с пропоя – это так обручение в селе называли, когда «пропивали» невесту.

А в 1935 году меня избрали председателем колхоза, велели продолжать дело отца. Директор школы Михаил Николаевич Шумляев был ещё и секретарём комсомольской ячейки. Он обязал меня учиться в вечерней школе: не дело председателю колхоза иметь всего три класса образования. Пришлось снова сесть за парту: работать и параллельно учиться.

«ТВОЯ ПЕРЕДОВАЯ – В ТУВЕ»

В 1936 году в молодой Стране Советов набирало силу стахановское движение. (прим.ред.: Алексей Стаханов – зачинатель массового движения новаторов производства. В августе 1935 года забойщик шахты в Донбассе установил рекорд по добыче угля: добыл за смену 102 тонны при норме семь тонн. Установить свой рекорд Стаханов смог благодаря двум помощникам, выполнявшим подсобные работы. Но это тогда держалось в строгом секрете).

  В ОДНОМ ПОТОКЕ – ЗЕРНО, В ДРУГОМ – МЯСО
– Куда вы направились как «тридцатитысячник»?
– Тока отправил меня поднимать колхоз «Победа» – в посёлок Ильинка Каа-Хемского района. Принял хозяйство, в моём кармане уместилась вся колхозная касса и печать, а от бывшего председателя осталось наследство – 300 тысяч долга в банке и посевная в разгаре.
Чтобы быстрее укрепить хозяйство, нужны опытные, честные кадры. Как говорил Сталин, «кадры решают все». Я в этом убедился на собственном опыте, пригласив в этот отстающий колхоз ценных специалистов. Дела у нас пошли на подъём, урожаи были богатые. Построили свою гидроэлектростанцию, которая вырабатывала дешевую энергию. В водоеме Сой, искусственно образованном благодаря плотине, вырастили 50 тысяч пекинских уток.
Салчак Калбакхорекович нас хвалил: «У вас две Сой: по одной потоком течёт зерно, а по другой плавает мясо». Этих уток возили из Ильинки в Кызыл на машинах в пятиярусных клетках по тысяче уток. А мясокомбинат не принимал, потому что не было техники обрабатывать их, держать долго их никак нельзя, начинают худеть. Тогда договорился с председателем горпо Михаилом Васильевичем Мажовым так: магазин нам дает справку о продаже, а мясокомбинат выписывал квитанции о сдаче мяса государству, иначе никак нельзя было реализовать. Подвозили к гастроному, и прямо тут же продавали дёшево, постоянно очереди стояли. Так мучились, а потом ликвидировали это дело. Хотя, думаю, зря. Нужно было развивать это направление.
В 1956 году в стране стали внедрять раздельную уборку хлебов, к нам в республику зачастили проверяющие из центра. Тока всегда с ними ездил по хозяйствам. А в 1957 году в марте проходило зональное совещание в Новосибирске по этому вопросу, да и по другим проблемам сельского хозяйства. Тока сидел в президиуме рядом с Хрущёвым, меня тоже посадили в президиум. А в перерыве бурятский секретарь обкома подшучивал: «Ишь какой, здесь вот какие величины собрались: секретари обкомов, крайкомов, но они-то в задних рядах оказались». Тока смеётся и отвечает: «Мал золотник, да дорог!» На этой конференции среди делегации из Тувы были Кужугет Сереевич Шойгу, Тамара Чаш-ооловна Норбу, герой социалистического труда, чабанка из Бай-Тайги, мать-героиня Уруле Шыыраповна Кандан, герой социалистического труда, заслуженный чабан Лопсанчап и другие.
Проработал я в колхозе «Победа» до 1965 года. Приехал в отстающее хозяйство, а в конце добился звания передового хозяйства республики. В 1963 году наш колхоз завоевал переходящее красное знамя.
По решению обкома партии потом был назначен управляющим межрайонной сельхозтехникой, проработал в Кызыле полтора года. Случился со мной микроинфаркт, лечился. Врачи посоветовали срочно сменить климат. Позвонил другу Иннокентию Ивановичу Бологову, директору совхоза в верхней части Кисловодска. Он предложил работу. В 1966 году я переехал в Кисловодск. Работал агрономом по производству кормов. И так дослужился до персональной пенсии республиканского (РСФСР) значения.
– Вы хорошо помните годы, цифры. Можете ли рассказать об общих результатах производительности труда в Туве в цифрах?
– Конечно. Повысить производительность в два раза помогло использование комбайнов «М-10» на подборке зерна при урожае до 18 центнеров зерна с гектара. Средняя выработка на пятнадцатисильном тракторе была до 510 гектаров мягкой пахоты в год, себестоимость гектара мягкой пахоты в 1958 году составляла четыре рубля 58 копеек.
В 1963 году по сравнению с 1955 производство зерна увеличилось в восемь раз, шерсти – в семь раз. Себестоимость центнера говядины составила 92 рубля, баранины – 68 рублей, молока – 12 рублей, зерна – один рубль 37 копеек, соломы – 10 копеек, силоса – 10 копеек. На механизированном маслозаводе из 18-19 литров молока получали килограмм сливочного масла высшего сорта. Весь обрат шёл для искусственного вскармливания телят, молодняку птицы и на звероферму.
– Как решались социальные вопросы колхозников?
– Построили клуб, библиотеку, жилые дома, в здании старой школы – участковую больницу с рентгеновской установкой. В детсад и ясли в колхозе устроили на бесплатное содержание детей колхозников, в клубе организовали самодеятельность. Наши артисты выступали и в соседних районах, в Кызыле. В новые дома вселяли молодёжь и приезжающих к нам колхозников. В новой школе организовали музей истории села Ильинки и колхоза «Победа», энтузиастами были учителя. В школе открыли филиал Балгазынского училища механизации, готовили трактористов, комбайнеров, шоферов с отрывом от производства. Неделю занимались теорией, вторую – практикой, получали стипендию и дополнительно сдельно-заработную плату. Этим путём решали проблему с механизаторскими кадрами в колхозе.
После посевной устраивали маёвки, где подводились итоги, чествовали передовиков, проводили спортивные массовые мероприятия. Также проводили и День урожая. Весной после посевной за счет колхоза направляли в Москву по 8-10 передовиков, а осенью после уборки по 10-12 колхозников со всех производственных участков и специалистов посылали на Выставку достижений народного хозяйства в Москву. Когда возвращались, мы собирались, они рассказывали о поездке, предлагали внедрять передовой опыт.
Многие колхозники и специалисты были отмечены правительственными наградами. Проводили отпуска в домах отдыха и в санаториях. ПРИ КРЕЩЕНИИ САЛЧАКА ТОКУ НАЗВАЛИ ТИТОМ ПРОКОПЬЕВИЧЕМ
– По вашим рассказам видно, что вы тесно работали с Салчаком Калбакхорековичем и хорошо его знали.
– Первый раз о Токе я узнал в детстве, в ноябре 1923 года, став невольным свидетелем того, как его крестили. В Сарыг-Сепе, возле нашего дома, стояла деревянная старообрядческая церковь, в которой староверы молились.
Староверы в наши места с 1918 года потянулись – с Алтая, чтобы быть как можно дальше от Советской власти. Главным в этой церкви был Евсей Шарыпов. А Току его хозяин Михайлов решил жениться на Анне Нифантьевне Лубошниковой, проживающей в Медведевке. Анна была староверка, а Тока – «нехристь», поэтому и решили его сначала крестить.
Крестили в проруби, ее вырубили шириной примерно в метр, рядом положили половичок. Крестил батюшка Евсей, а мы, пацаны, рядом на самодельных коньках катались, и, помню, кричали громко: «Нехристя крестят, нехристя крестят!». Тока сбросил с себя шубёнку, валенки, а батюшка его за волосы и «куряет» в эту прорубь! Помню, что назвали его при крещении Титом Прокопьевичем.
Потом Току и Анну этот же батюшка Евсей венчал в медведевской церкви. Думаю, что я остался одним из последних живых свидетелей крещения Салчака Тока. Но потом, часто встречаясь с Салчаком Калбакхорековичем, я никогда на эту тему с ним не говорил. Тема была деликатная. Когда Току отправили учиться в Москву, родители Анны запретили ей уезжать в «антихристинский» город. У них была дочь, умерла от болезни в восьмилетнем возрасте. Позже Тока женился на девушке из Свердловска Шуре Алёхиной.
– А каким был Тока для вас государственным деятелем и человеком в жизни?
– Хороший он был человек, Тока, светлый, умел радоваться жизни. Всего себя он отдал своей родине, бескорыстно трудился для своего народа, для того, чтобы быстрее построить счастливую жизнь в стране. Уверен, что люди благодарны ему до сих пор.
Под руководством Тока быстрыми темпами мы избавлялись от феодализма, и Тува приближалась к социализму. Тока отправлял на учебу многих тувинцев в разные города Советского Союза. Поднимал искусство, поддерживал науку в Туве. Как государственный деятель был очень деловой, настойчивый, прогрессивный. Умел организовать дело и до ума его довести.
Тока всегда внимательно следил за всем. Как узнает, что где-то что-то новое хорошее получается, сразу знакомится и настойчиво распространяет потом в другие хозяйства, чтобы республика быстрее меняла облик, становилась развитой.
В октябре 1972 года я приезжал в Туву из Кисловодска. Тока пригласил в кабинет, при мне он созвал членов бюро обкома и говорит: «Сейчас будем рапортовать Москве, что Тува выполнила два плана по продаже хлеба государству: вместо 65 тысяч тонн продали 132 тысячи тонн хлеба за год». Вспоминали о прошлом, радовались достигнутым успехам. Эта моя встреча с Токой была последней. 11 мая 1973 года он скончался в Москве, похоронили его 15 мая в Кызыле.

Я УЖЕ ПРАПРАДЕД
– Расскажите о вашей семье.
– У нас с Парасковьей Евлампьевной родилось трое детей: Лилия, Ангелина и Олег. В 1990 году жена умерла от болезни сердца. В это время мы жили в подмосковном Ногинске. Урна с её прахом захоронена по ее просьбе в Туве. Со второй супругой – Верой Георгиевной – прожили в Москве восемь лет. В 2002 году она скончалась от болезни.
Дочь Ангелина после окончания Кызыльского пединститута двадцать лет работала учителем математики в школе № 7 г. Кызыла. С 1981 года семья дочери живет на Кубани. Ее муж Леонид Родионович – член Союза художников СССР. Когда жили в Туве, он иллюстрировал тувинские книги, имеет в личной коллекции пейзажи, цветную графику и работы, выполненные из камня. В 2005 году ему исполняется 70 лет. Их семья желает организовать выставку всех его работ в Туве.
Их дочь Елена Леонидовна и зять Игорь живут в подмосковном Реутово, постоянно ко мне приезжают с девятилетней дочкой Дашей. А их сын Женя недавно стал дедушкой, у его дочери Светланы родилась Диана. Стало быть, я уже прапрадед.
Дочь Лилия была первой золотой медалисткой Сарыг-Сепской школы, поступила в институт в Москве, вышла замуж. Так и осталась жить в Москве. К сожалению, она умерла. От нее остались внучки: Марина имеет сыновей Кирилла – он студент – и маленького Даниилу, а у Иры – сын Саша, студент.
Мой Олег постоянно проживал в Туве, ушел из жизни от болезни, его дочь Оксана живет в Томске, её дочь Женя старшеклассница.
– Вы – активный общественник московского тувинского землячества «Найырал». С кем вы поддерживаете связи?
– Большинство моих знакомых уже в пожилом возрасте, держим связь по телефону. В девяностых годах тувинцев часто собирали на праздники в постпредстве Тувы в Москве, когда там работали Чимит-Доржу Байырович Ондар и ныне покойный Владимир Хертекович Суге-Маадыр. В 2001 году на Дни Тувы в Москве нас, ветеранов, приглашал на встречу в новое здание постпредства Тувы Президент Республики Тува Шериг-оол Дизижикович Ооржак.
В этом году диаспора организовала праздник Шагаа для всех. «Найыральцы» оказывают постоянное внимание всем, особенно ветеранам, приглашая на разные мероприятия. Я им помогаю в вопросах, которые связаных с ветеранами.
Московские тувинцы приходили поздравлять меня с юбилеем. От депутата Госдумы Чылгычы Чимит-Доржуевича Ондара получил правительственную поздравительную телеграмму с теплыми словами и пожеланиями.
– У вас большой трудовой путь. Сегодня республика живёт в новых условиях. Что вы думаете о жизни Тувы, как вы её расцениваете, и какие перспективы вы видите?
– Раньше я каждый год приезжал в родную Туву, а сейчас только со страниц республиканских газет и через знакомых узнаю о происходящем в ней. Многое меня радует, но многое и огорчает. Всю свою трудовую жизнь я отдал сельскому хозяйству, теперь не устаю терзать себя вопросом: что же случилось, почему животноводческая Тува уже не в состоянии прокормить себя мясом, напоить молоком свое невеликое, в общем-то, числом население, почему люди кормятся, в основном, привозными из-за Саян продуктами?
Прекрасно понимаю сегодняшнюю ситуацию на селе, знаю о ценовом неравенстве, о постоянных природных стихиях. Однако можно ли на это всё списывать? Ведь каждый год в республике растет число ценных, толковых, умных, современных кадров, оканчивающих вузы и академии, есть много имеющих жизненный и трудовой опыт специалистов. Это же такой потенциал для Тувы!
В наше время кредиты не давали, технику мы получали по колесу, не имели глубоких специальных знаний, но все трудились добросовестно и стремились найти возможности для изменения дел к лучшему.
Путей решения проблем немало. Главное, надо уметь правильно хозяйствовать, а для этого нужно уметь считать, находить и использовать все резервы. Тогда недостатки будут изжиты и успех обеспечен. Важно не топтаться на месте, а быть в постоянном поиске. Нужен не только контроль со стороны власти, но и нужно оздоровить отношения между людьми, микроклимат в коллективах, искоренив разного рода недоразумения и конфликты. Надо воспитывать молодежь на добром примере, чтобы не прервалась преемственность поколений. И, самое главное, надо постоянно трудиться!