|
 Иногда мне кажется, что «охота к перемене мест» родилась вместе со мной
В детстве мечты о путешествиях и странствиях чаще всего уносили меня далеко на восток, к берегам Великого океана. В юности и позже мечты обернулись реальностью, стали моей работой и жизнью, когда я ежегодно с геологической партией улетал на Камчатку. С тех пор и до сего дня я нахожусь под обаянием этого удивительного края.
Когда с геологией пришлось расстаться и круто поменять профессию, я все равно не мог жить без движения. Улетая в очередной раз на восток страны поохотиться и порыбачить, я лихо переносился в пространстве на 8 либо 9 часовых поясов, особенно не задумываясь об огромных пространствах, лежащих между аэропортами вылета и назначения. Но позже, изредка выбираясь на Байкал или Алтай, я вдруг открыл для себя и понял всю фантастическую красоту земли, над которой меня проносили самолеты по пути к Великому океану. И Тува так и осталась бы для меня названием на карте, если бы не моя встреча с жителем Кызыла Виктором Блинниковым. Наверное, через час после нашего знакомства я понял, что пропадаю. Мой соблазнитель, которого я, а затем и мои друзья, стали звать Сказочником (уж больно сочно и вкусно он рассказывал о Туве), согласился помочь организовать для нас рыбалку на Енисее. С тех пор прошло немало лет, я трижды ездил туда рыбачить, но, как и прежде, восхищаюсь этой землей и хочу возвращаться туда снова и снова.
Для своего рассказа о рыбалке в Туве я выбрал несколько эпизодов — фрагментов наших встреч с хозяином рек и озер тайменем.
Мое знакомство с ним состоялось на Хам Саре — самом рыбном притоке Бий-Хема (Большого Енисея). Не успел стихнуть гул Ми-8, выбросившего нас километрах в десяти от единственного в верховьях реки поселка, как мы бросились рыбачить. Первые забросы принесли ленка и пару маленьких таймешат. Как объяснили нам наши новые друзья, молодые таймени всегда первыми атакуют приманки, составляя основную конкуренцию ленкам и хариусам. В 70–80-е годы «дикий» водный туризм привел к резкому сокращению численности тайменя. В каждой группе находились один-два человека со спиннингами, которые, не задумываясь, вычерпывали на уху таймешовую мелочь, редко останавливаясь для ловли крупных тайменей, что требовало неизмеримо больших затрат времени.
Первый час рыбалки преподнес нам сюрприз с оттенком местного колорита: на реке появилась лодка, из которой слабый голос с характерным акцентом спросил: «Толяна, рыба надо? Водка есть?» Сказочник, продемонстрировав недюжинное знание великого и могучего, доходчиво объяснил тувинцам, что рыба у нас есть, водки нет, и посоветовал им возвращаться домой. Нам же объяснил, что местные сетями ловят тайменя для продажи туристам за водку. Деньги в тайге их не интересуют — вскоре мы и сами поняли почему.
Хотя лучшее время для охоты за тайменем начинается с середины августа, когда температура воды падает до 12–14 градусов, наша группа, привязанная к моему всегда июльскому отпуску, рыбачила во второй половине июля. Из той поездки мне больше всего запомнились жара под 30, бесчисленные ленки, хариусы, енисейская сорная рыба — щука и мерный килограммовый окунь из пойменных озер — и, конечно, мурцовка, которую мы поглощали в неимоверных количествах, как, впрочем, и все остальные печеные, вареные, пареные и жареные рыбные изыски нашего повара.
Яркое впечатление произвели на меня енисейские щуки. Длинные, прогонистые, они призраками появлялись из зеленоватых глубин реки, медленно сопровождая блесну или воблер, и, когда блесна уже выходила к поверхности, бросались в атаку, глубоко заглатывая приманку. Удивительно, но длина и вес всех без исключения щук, пойманных нами, были практически одинаковы: длина — метр, вес — 7-8 кг. Поджарые, с подобранными брюхами, чтобы легче бороться с быстрым течением, с пустыми желудками, они напоминали мне голодных волков-одиночек. Ловить их было очень интересно: подсеченные, они пытались уйти в заросли травы, под коряги, за камни, оказывая достойное сопротивление. Одинаково хорошо они ловились и ночью «на мыша». Причем если тайменя и ленка наши покупные мыши не соблазняли, то на щук они действовали безотказно.
И все-таки даже в такую погоду у нас были встречи с тайменем.
Первая поклевка случилась у меня. За порогом, на самом выходе из ямы, где почти затихала взбитая огромными валунами вода, при проводке вертушки случился слабый удар и невнятная потяжка. «Опять ленок!» — мелькнула досадная мысль, тут же вылетевшая из головы вслед за «взбесившимся» в руках удильником. Начинаю неторопливо подводить рыбу к берегу, и через несколько минут в моих руках уже позирует таймешок килограммов на 5–6. Вслед за ним аналогичный садится и на желтую колебалку Андрея — моего друга и спутника по рыбалкам. Наконец и наш третий друг «обрыбился». В устье небольшого притока Хам-Сары, пробивая «Кометой» затишок с обратным течением, Борис за несколько минут вывел красавца-тайменя килограммов на 8–9.
КАК ЖЕ КРАСИВ ХИЩНИК!
Форма головы и тела обеспечивает идеальное обтекание рыбы водой. Совершенные формы позволяют тайменю даже на быстром течении стоять у дна неподвижно, лишь чуть подрабатывая грудными плавниками и пошевеливая бахромой хвоста. Это чрезвычайно важно для хищника, т.к. жизнь в реках с быстрым течением, охота за сигами, хариусом и прочими жертвами требуют огромных затрат энергии, поэтому в таймене все создано для ее экономного расходования. Буровато-серая в черную точку окраска туловища, красно-алого цвета хвост, жировой и хвостовой плавники довершают описание рыбы. По утверждению моего знакомого ихтиолога, с возрастом окрас рыбы меняется в темную сторону, однако мне доводилось ловить самому и присутствовать при поимке стально-серых экземпляров тайменя за 20 кг, а в других местах мне попадались почти черные таймешки 7–8 килограммов. Вытащенная на воздух рыба на глазах блекнет, приобретая ровный невыразительно серый окрас.
Наша поездка-пристрелка к верховьям Енисея принесла нам еще с десяток тайменей, но все же самым крупным так и остался пойманный Борисом. Однако в заключительной фазе сплава случилось нечто, заставившее нас поверить в существование в этих водах настоящих трофейных монстров, о которых нам без устали рассказывали и Сказочник, и местные члены нашей команды.
Мы подходили к россыпи обломков скал, сформировавших подобие порожка под правым берегом реки, и, чтобы не мучиться на солнцепеке, наш кормчий Алексей решил пройти под затененным берегом, где отбойное от правого берега течение создало небольшой приямок. Чтобы проверить его, я, стоя на катамаране, сделал заброс под берег, и вдруг метрах в четырех по ходу движения, почти на основной струе, увидел стоящий у дна силуэт большого тайменя. Он действительно был большой, даже очень — не меньше 120–130 сантиметров. И Леха, и Сказочник, узнав позже о примерном размере рыбы, в один голос сказали, что такая зверюга должна тянуть не менее чем на 30–35 кг. Очки позволяли увидеть его абсолютно отчетливо, тень от наползающей громады шестиметрового катамарана накрывала его, и он, чуть отработав хвостом, мгновенно сплавился по течению на границу видимости. В этот момент, понимая, что не успеваю подбросить ему свою блесну, я крикнул Андрею, чтобы он бросал блесну прямо перед нами, потому что там я вижу большого тайменя. Мы рыбачим вместе много лет, и я знаю, что он, даже не поверив мне до конца (мол, подначивает!), послушает моего совета. На свете не много рыбаков азартнее него, и он никогда не пропустит возможность зацепить гиганта. Так и случилось. Подбросив блесну чуть по диагонали к течению, он сделал пару быстрых оборотов катушки, выбирая слабину, и «подвесил» колебалку так, чтобы она как бы «парила» в толще воды, передвигаясь в потоке практически с его скоростью. Это достаточно сложный прием, но даже на пассивного хищника он действует безотказно. Сработал он и на этот раз. Не успел я толком объяснить остальным ребятам, что видел, как мой взгляд уловил метнувшуюся в воде тень, и вершина Моретана чуть вздрогнула, согнулась в дугу и вдруг так же мгновенно распрямилась. Обернувшись ко мне, Андрей бросил: «Ничего тут нет — так, камень чиркнул!» — и продолжил выматывать шнур. Однако через секунду ошарашенно произнес: «А где моя блесна, а поводок где?» Только теперь до нас дошло, что случилось. Таймень все-таки не смог пропустить чуть переливающуюся в толще воды смертельно больную рыбку-блесну и ударил. Однако сила удара, сложенная с инерцией движущегося навстречу катамарана, оказалась столь значительной, что стальной плетеный финский поводок с тестовой нагрузкой до 20 кг таймень порвал, как нить. А если добавить, что Андрей — опытный рыбак, пользующийся лучшими снастями и постоянно проверяющий состояние шнура, катушки и прочих мелочей, чтобы ничто не подвело его в самую неподходящую минуту, то можно себе представить его состояние. Это был нокаут! Прошло какое-то время, и до нас дошло, что мы только что видели хозяина реки и даже были близки к тому, чтобы сразиться с ним, но к поединку оказались не готовы.
Все оставшееся время до конца рыбалки мы переживали случившееся, твердо решив на следующий год повторить поездку.
Через год, потратив кучу времени на телефонные переговоры с Кызылом, мы согласовали новый маршрут. В этот раз мы с Андреем решили взять с собой детей. Пацаны хотя и не были бывалыми туристами, но перспектива провести с отцами без мам две недели в тайге вызывала у них восторг. Новый маршрут предусматривал рыбалку на озере Чайган-Холь. Маршрут был выбран исходя из участия в рыбалке девяти-десятилетних детей, и мы заранее смирились с отсутствием сплава, а следовательно, и с возможностью добыть енисейского тайменя. Правда, Алексей, организатор рыбалки, уверял нас, что мы вполне можем поймать тайменя озерной формы. Впрочем, нас не нужно было убеждать — мы и без того верили в удачу.
Выбросившись вертолетом в устье небольшого ручья, впадавшего в озеро, мы вышли по протоке-заливу в основную акваторию и причалили к берегу, где под кедрами был разбит лагерь. Озеро, окаймленное сопками, казалось, плавилось в мареве разогретого воздуха. Но вода была пронзительно холодной, и, даже разгоряченные, мы не могли купаться больше полминуты. Когда мы пообедали и разобрались с вещами, наши мальчишки прямо от палаток сделали первые забросы, которые принесли им пару килограммовых окуней. Вообще озеро и ближайшие водотоки приводили Андрея и меня в немое изумление, исправно снабжая нас горбачами до двух с половиной кило весом. Немало поездив по стране и порыбачив во многих райских местах, мы впервые столкнулись с такими экземплярами.
Чонгай-Хол познакомил нас и с щучьим «партсобранием». Не помню, кто ввел это понятие в нашем регионе, а в Туве места, забитые щукой, называют аквариумом. Довольно быстро мы обнаружили два таких аквариума и сразу начали ловить в четыре спиннинга. Когда все одновременно замерли на катамаране с четырьмя клюнувшими щуками, рвавшимися в четыре разные стороны, и когда мы (отцы) искали взглядом, кому бы отдать свой удильник, чтобы помочь сыновьям снять щук и самим продолжить ловлю, нашим спасителем и ассистентом стал Сергей. Добродушно улыбаясь, он помог Егору и Андрейке и предложил делать забросы по очереди, чтобы не создавать нервотрепку. Щука от 2 до 5 килограммов ловилась истово. Из 58 забросов я поймал 56 щук! Еще лучше ловил Андрей.
Аквариумы стали местом, где мы отработали прием щуки в руку. Прихватывая ее за «шею», под жаберные крышки, мы поднимали из воды любую по размеру и весу рыбу. При таком хвате она не билась, сама открывала пасть, позволяя достаточно спокойно корсангом извлекать блесну или даже воблер. Мы ловили на глубине 4–5 метров, в абсолютно чистой воде, и я твердо могу сказать, что при таком обращении ни одна отпущенная рыба не погибла. Доказательством быстрого ее восстановления может служить тот факт, что за семь дней в одном и том же месте я трижды ловил одну и ту же щуку характерного серебристого окраса, каждый раз делая метки на хвостовом плавнике.
РЕЧНЫЕ КОЛОССЫ
В азиатской части России обитают два подвида тайменя — крупнейшего представителя семейства лососевых. Обитающий в Сибири проводит всю жизнь в пресных водах рек. Однако на Дальнем Востоке и Сахалине встречается проходная форма этого гиганта, и именно он включен в список запрещенных к добыче рыб.
|
|
Общество 
