|
Рассказ об армейской службе недавного новобранца
– Да ладно, не надо. Прямо аж стыдно стало… – Артем усмехается и опускает глаза. Не хочет принимать поздравления с Днем защитника Отечества. Почему-то защитником он себя не чувствует.
Из армии Артем вернулся около полугода назад. В звании рядового. Говорит, мог бы, конечно, дослужиться и до младшего сержанта, да не надо ему это. Чтобы расти по службе, надо иметь непререкаемый авторитет: сказал – и чтоб сразу делали. А он приказы отдавать не горазд: разве что убеждать. А это не дело.
Служил, волею судьбы, в одной из элитных частей неподалеку от столицы нашей Родины. Казалось бы – повезло. Но Артем суров в оценках. Удовлетворения от службы в армии он не получил. А вот год потерял.
Сразу после школы в армию мало кому хочется. Вот и Артему совсем не хотелось. Паренек он смышленый, начитанный, кое-что о том, что представляет из себя служба, знал. Пришел в военкомат, оглядел тех ребят, которые готовились в срочники, прикинул, что ожидает его в рядах. Держать в руках оружие, стрелять он уже умел. Что научат его там чему-то новому – усомнился. Подумал, подумал и – попросил отсрочку. Пошел учиться в университет.
Идти в армию Артем надумал, но позже. Было ему уже 24, успел и погулять как следует, и жениться, и ребенка родить. Получил высшее образование, имел работу и цель в жизни. Но вот, как это со всеми бывает, наступил кризис. Захотелось резких перемен: взять вдруг – и всего лишиться, чтобы вроде как начать жизнь с чистого листа. Артем уволился с работы и пошел служить.
КТО БОРЦЫ?
Часть, куда он попал, была одной из лучших в стране. Такая, какие постоянно проверяют и демонстрируют чиновным лицам. Чтобы новобранцы в полной мере оценили масштаб, по приезду сделали пару кругов вокруг территории. Знайте, куда попали.
Из Тувы приехали 25 человек. Русских ребят, которые были повыше ростом, забрали в другой полк. 18 тувинцев остались. В казарме, куда их завели, сразу же окружили сержанты. Разглядывают, спрашивают: кто борцы? Парни скромничать не стали и – той же монетой, с вызовом: а мы все борцы! Чтобы сразу внести ясность. Действительно, физически наши ребята превосходили многих. Артему поначалу было сложновато: весил он 92 кг, работать привык на сидячей работе. Когда спортом занимался – забыл. Но в нем проснулся тот самый спортивный интерес, и занимался он от души. Потел литрами. Поднималось давление, кружилась голова. За неделю физупражнений сбросил килограммов десять. В целом, за год службы постройнел аж на 24 кг. Но не благодаря двигательной активности. Говорит, скорее оттого, что полностью сменился рацион. Как истинный тувинец, Артем вырос на молоке да мясе. Там же по большей части – каши, а на кашах особо не растолстеешь. Кстати – о пище. Первое время, рассказывает Артем, кормили просто несъедобным:
– Кормили сначала паршиво. А потом даже вкусно было. Еще и лето выдалось то самое, с аномальной жарой. Москвичи радовались, а нам пить хотелось. Пили из-под крана и болели от этого какой-то странной болезнью: кашляли сильно. Температуры не было, но болело горло и мучил кашель. У кого-то болел живот, опять же только из-за воды. У нас при себе были фляжки с водой, но пить из них запрещалось. Считалось, что фляжкой надо пользоваться в критические моменты. Она всегда должна быть полная.
Условия, в которых живут солдаты, вполне себе нормальные, считает Артем. Евроремонта в их казармах не было, но все было в норме. Всего хватало, постельное белье меняли каждую неделю, в банный день, а каждый квартал полностью обновляли.
Отдыхали как следует: спали по девять часов в сутки, с 21 часа до шести утра. Не привыкшему к такому режиму дня Артему, который вообще не засоня, было тягостно: просыпался ночью и часами смотрел в окно. Выходить из казармы, чем-то заниматься во время общего отдыха было нельзя.
ЧИТАЕШЬ – ЗНАЧИТ, ЗАНЯТЬСЯ НЕЧЕМ
Полученная в вузе специальность в армии оказалась востребованной, и Артема приобщили к работе в штабе: это давало ему некоторые привилегии. Но он им и рад был, и не рад. Например, когда случились единственные за год его службы полевые учения, когда солдат на месяц вывезли в поле и оставили там жить в условиях, приближенных к боевым, Артема удержали при руководстве. В поле он прожил всего три дня. Впрочем, и этого оказалось достаточно, чтобы в голове его сложилось мнение: вот так и надо готовить солдат-срочников.
– Выгнать всю эту толпу в поле на три месяца, провести там учения – и этого будет достаточно для подготовки солдата, – считает Артем. – Минимум затрат – максимум эффекта. А терять целый год жизни ради получения навыков, которые можно приобрести в гражданской жизни, – не думаю, что это целесообразно. Честно говоря, я там начал деградировать как личность. Я же всегда много читал. А там за год я прочел всего три книги. Это просто кошмар. Раньше, при напряженной работе – работал я почти сутками – каждый месяц прочитывал новую книгу. В армии же нам практически запрещали читать. Потому что если ты читаешь – значит, у тебя дофига времени, тебе нечем заняться, тебе скучно. И тебе находят занятие более интересное. Хотя библиотека там есть, и отличная библиотека.
– Так чем же занимается солдат в армии?
– А полы драит. Иногда весь день. Поспал, покушал – драишь. Обед покушал – драишь. Ужин покушал – драишь. Лег спать, проснулся – начинаешь драить. Зимой вот снег убирали. Просыпались в 5 утра – шли снег чистить. Позавтракали – снег чистить. Пообедали – снег чистить. Поужинали – снег чистить. Проснулись – и по новой.
– А если серьезно?
– Да серьезно. Так и есть. Теоретически, у нас должны были проходить, например, занятия по политическому воспитанию – что-то было, конечно, но в голове моей ничего не отложилось. А так – делали зарядку, убирались в казармах, ходили на строевые занятия, чистили оружие.
Артем успел застать ту организацию армейской системы, которая взрастила и выпестовала традиции дедовщины. Рядовой из Тувы оценил ее по-своему:
– Отличная система, – считает Артем. – Вот когда начали жестко устанавливать устав, пошел бардак. Потому что в любой системе должно быть самоуправление, с низов. А устав начал устанавливать свои правила, не считаясь с человеческим фактором: всех – под единый формат. А не получается. Почему? Потому что в армии, как и в любом обществе, очень разношерстный состав. Есть неформальные лидеры, есть приспособленцы, есть лузеры. При дедовской системе личные характеристики людей на местах играли определяющую роль. Работало самоуправление. Все держалось на младших сержантах, младшем командирском составе. А когда начали загонять устав, младшие сержанты вообще с ролей сошли. Начали действовать командиры роты, командиры взвода и т.д. А они на мелкие взаимоотношения не очень обращают внимания… Знаете, есть такое понятие – метаться. То есть шестерить. Кто младше званием, тот должен метаться на старшего по должности. Это значит – выполнять любые поручения, законные они или незаконные. Беспрекословно, без задержек, в срок. Командир скажет: достань луну, чтобы она завтра стояла, – и адрес скажет, где: и ты должен это сделать. Можешь скреативить, нарисовать луну и поставить там, можешь настоящую луну достать – это без разницы. Главное, чтобы ты понял командира и выполнил задание. И еще: если вышестоящий начальник велел тебе не делать, а нижестоящий после этого пришел и сказал – делать, то ты должен сделать. Потому что последний приказ – он актуальней. Можешь, конечно, забить и настучать – но это чревато последствиями.
ШКОЛА ВЫЖИВАНИЯ
Постоянное эмоциональное напряжение, неудовлетворенность собой, конфликтные ситуации, в которых себе дороже проглотить и замкнуться, чем выяснять отношения, сделали своё дело. Домой Артем вернулся другим. Более агрессивным. Вспыльчивым. Научился не считаться с чужим мнением. Говорит, что до сих пор приходит в себя, возвращает себе то мироощущение, которое было у него до армии.
Это только в фильмах про службу можно найти в ней намек на какую-то брутальную романтику. В жизни все куда сложнее. Школа эта так сурова, кого-то надламывает. Некоторые наши ребята, тувинцы, когда приехали в часть и почувствовали, что от них ждут агрессии, агрессию проявлять и начали. В целях, скорее, самозащиты. Кто-то посчитал: хотите? Вот вам. Кое-кто это ожидание, которое там, в частях, приклеймилось априори ко всем тувинцам вообще, начал использовать с корыстной целью. Так прямо и сказал: всех зарежу, если не дадите мне свободу. Артем таких позиций не разделял. Политика у него была своя. И выживал по-своему. А для этого научиться пришлось таким вещам, которыми товарищам не похвастаешься. Например, воровать.
– Чтобы нормально жить, чтобы тебя за человека считали, у тебя должны быть деньги. Принеси сигарету – и ты должен принести, не опоздать, пока ему не расхочется. Бумагу найти. Найти место, где можно что-нибудь распечатать. Вообще же, из казармы выходить запрещалось. Если тебя поймают – накажут. Но если не выйдешь из казармы и не выполнишь – тебя тоже накажут. Приходилось выкручиваться.
Чему еще научился? Глаза закрывать. Например, маменькин сыночек попадает в армию, ему там сложно приходится. У кого-то появляется желание помочь ему, советом поддержать. Он подходит к нему и помогает, не унижает и не оскорбляет. Остальные же, те, кто вокруг, видят не сам факт помощи, а то, что этот человек водится с маменькиным сыночком, и их ставят в один ряд. Начинается давление. А это никому не надо. И мне тоже не надо было. Вот и научился глаза закрывать. Моя хата с краю – я спокойно лежу, сплю. Печально, но это правда. А с другой стороны, маменькин сынок им и останется, если не научится сам свои проблемы решать, без посторонней помощи.
За неподчинение приказам или нерасторопность в части Артема солдат наказывали двумя основными способами: либо давали физические упражнения, либо отправляли полы драить или туалет чистить. Но был еще один, куда более неприятный, метод: через коллектив. Этак выставят перед всей ротой и скажут: вот этот, дескать, сделал то-то и то-то. Что с ним делать – сами знаете. «Друзья-однополчане», может, и не знают, но придумают с радостью. Например, каждый день будут посылать в дежурство. Вне очереди отправлять мыть полы. Ну, и так далее. Артему тоже доводилось «провиняться». Говорит, правда, что проступки его были сознательные и принципиальные, и ни за один из них ему не стыдно.
Армия – это школа, согласен Артем, которая учит адаптироваться к разным ситуациям, наглядно демонстрирует, как сложно чего-то добиться. Дает молодому человеку то, чего не додали в школе общеобразовательной, например, или в институте. И еще он сделал вывод, что если идти в армию – то лучше сразу после школы. Легче в эмоциональном плане. И физподготовка лучше. Попал бы, говорит, может, в спортроту. Меньше бы мрачных мыслей было и невыносимой аналитической деятельности в мозгу.
P.S.
На гражданке Артем приободрился. У него много планов на будущее. Не надеется ни на государство, ни на связи. Только на себя. Решил открыть собственный бизнес:
– Родители, конечно, всегда желали мне хорошую работу с соцпакетом, стабильность, гарантированную пенсию. А я, думаю, смогу заработать столько, сколько мне потребуется для жизни. И хочу остаться независимым. Хочу сам распоряжаться своим временем.
Артем в свои 25 лет – взрослый, готовый к жизни человек, получивший порцию здорового цинизма, которая будущему мужчине для нормального формирования его личности просто необходима. Вести себя в жизни так, как приходилось это делать для выживания в армии, он не будет, но опыт получил и экзамен выдержал. Не сломался, не опустился. Может, через несколько лет и рассуждать об этом будет уже по-другому. Большое видится на расстоянии.
Один мой приятель, которому уже минуло 30 и который весь призывной возраст успешно от армии бегал, сейчас очень об этом жалеет. Говорит: вот сходил бы – повыбили бы из меня дури, не был бы таким разгильдяем. Но – что теперь об этом.
|
|
Общество 
