|
 ОБЪЕДИНИТЬСЯ, ЧТОБЫ ВЫЖИТЬ
В последние годы в сельском хозяйстве Тувы наметились, на первый взгляд, позитивные перемены. Растет поголовье всех видов скота, расширяется клин зерновых культур. Однако, если проанализировать ситуацию с помощью качественных индикаторов, можно легко прийти к парадоксальному выводу: в том виде и качестве, в которых оно находится сейчас, наше сельхозпроизводство по вполне объективным причинам ... зашло в тупик.
Растениеводство Тувы – основа аграрного сектора – не в состоянии конкурировать с нашими ближайшими соседями-красноярцами из-за худших для него почвенно-климатических условий. Отсюда – меньшая урожайность зерновых и кормовых культур даже на орошаемых полях и, как следствие, высокая себестоимость продукции растениеводства. Пока эта отрасль существует только благодаря тому, что наши фермеры-земледельцы не привыкли считать самую главную статью затрат – прибыль от реализации выращенного хлеба или кормов, то есть свой личный доход. По сути, фермер сегодня снижает себестоимость за счет экономии на оплате своего труда.
 Неконкурентоспособность растениеводства автоматически предопределяет и низкую экономическую эффективность животноводства республики. Отсюда еще один парадокс: солидную долю (по разным оценкам – от 20 до 40 процентов объема столичного рынка) в общих объемах реализации в последние годы занимают говядина и свинина, ввозимые в наш традиционно скотоводческий регион из того же Красноярского края. В то же время оптовики скупают баранину и говядину, произведенные в местных личных подсобных и аратских хозяйствах, за цену, не превышающую половину цены реализации. То есть наш производитель даже в конечном звене недополучает огромные средства. Если учесть низкую отдачу ресурсов, вкладываемых в растениеводство, можно с полным основанием прогнозировать: если ситуация не изменится, уже через десять-пятнадцать лет сельское хозяйство Тувы, за исключением двух-трех подотраслей животноводства и пригородного овощеводства, окажется на грани исчезновения.
Есть ли выход из этого тупика?
Самый простой ответ на этот вопрос, как всегда, кроется в плоскости административных решений. Так, теоретически можно найти экономические и идеологические основания и пролоббировать в федеральных органах учреждение для аграриев Тувы разного рода преференции – от дешевых длинных кредитов до компенсаций в том или ином виде убытков сельхозпроизводителей. Но весь мировой опыт убеждает: льготы, как правило, консервируют ситуацию, не решая самой проблемы. И рано или поздно синекуре преференций приходит конец. Поэтому для сельского хозяйства Тувы более приемлем другой вариант – интенсификация земледелия и животноводства, переход на новые наукоемкие технологии. Но у отдельно взятого среднего фермерского или личного подсобного хозяйства денег на это не хватит. Выход один – объединять финансовые ресурсы. То есть нам предстоит вступить на путь, которым шла эволюция аграрного сектора во всех странах с развитыми экономиками – кооперация производителей.
Разумеется, кооперация – не самоцель, она лишь средство достижения главной цели. А цель эта формулируется просто: добиться прибыльности каждого гектара сельхозугодий республики и довести ее до уровня, обеспечивающего конкурентоспособность продукции, достойное качество жизни земледельцев, животноводов и развитие отрасли. Какие задачи для этого должны быть решены? Поиску ответов на этот вопрос и посвящен проект «Тувинской правды» « Кооперация ЛПХ и фермеров в Туве. Проблемы и перспективы». В  «круглом столе» участвовали заместитель министра сельского хозяйства и продовольствия Тувы Сергей Оюн, начальник отдела переработки сельскохозяйственной продукции минсельхоза Любовь Баву-Сюрюн, научный работник лаборатории региональной экономики ТИКОПРа Орлана Дамдын, журналисты редакции.
Роман Тас-оол: Других рецептов, иначе как добровольное объединение крестьян, для увеличения роста экономической эффективности АПК республики, наверное, нет. Да и опыт развития сельского хозяйства в развитых странах не знает альтернативы кооперации мелких и средних товаропроизводителей. Только объединяясь, они сумели выжить и не разориться, избежать поглощения монопольными структурами, полноценно развивать социальную инфраструктуру села, модернизировать технологию.
Сегодня эти задачи решать крайне трудно. Бюджеты сумона и муниципалитета – это одна большая черная дыра. В них не хватает средств на софинансирование строительства детских садов, дорог, больниц. В 90-е годы личные подсобные и фермерские хозяйства организационно и экономически откатились к натуральным формам и до сих пор не могут выбраться из этого состояния. В одиночку чабан не может обеспечить даже нормальное ветеринарное обслуживание своей отары.
Кооперативы же с успехом могут выполнять сразу несколько значительных функций – экономическую, социальную и даже политическую. Ведь кооперативное движение – прямой путь к превращению сельских частников во влиятельную электоральную силу. Сегодня эта социальная группа совершенно не структурирована, а значит ее голос – один из множества в хоре, а потому неразличим.
Сергей Оюн: Да, еще несколько лет в стране была аграрная партия, которая активно отстаивала интересы крестьян. Сейчас нет и ее. Из истории мы знаем, что еще раньше в России была так называемая солидарность лавочников. А вообще крестьяне всегда были и есть поодиночке.
Роман Тас-оол: Но на российский рынок в одиночку даже не выйти, не говоря уж о том, чтобы отвоевать на нем себе нишу. Сейчас  подписан «мясной» договор о сотрудничестве с Московской областью, а кто будет этот договору отрабатывать с нашей стороны? В Москве у меня есть друг-ресторатор. Рассказывает, что в девяностые мясо ему поставляли сразу двадцать фермерских хозяйств, а сейчас он работает с единственным поставщиком-кооперативом, который ежедневно к определенному часу привозит, например, 78 свиных ребрышек, 10 килограммов говяжей мякоти, три кило языков и т.д. У меня, говорит он, нет лишних денег и площадей, чтобы содержать большие холодильные мощности, а клиенты предпочитают парное мясо.
Вряд ли хоть одно наше фермерское хозяйство и даже туранский и ильинский кооперативы могут работать в таком режиме каждый день и круглый год. Кто-то возразит: ну это ведь небольшой ресторан… Но и с крупными мясокомбинатами сегодня работать не проще. На каждом из них есть жесткий график поставок, в том числе и по видам скота. В США нас возили на один из небольших мясокомбинатов в штате Айова. Как объяснил его менеджер, за каждый час опоздания поставщик по договору должен оплатить немалый штраф. И он не без гордости добавил, что опозданий не было уже 30 лет...
А у нас в республике сейчас нет ни одного крупного поставщика того же мяса, а собирать каждую партию по мелочи... кто это будет делать?
Сергей Оюн: Совершенно верно. Нужен орган, который бы вел всю работу – составление графика сдачи скота фермерами, организация транспортных перевозок, составление договоров с конкретными мясокомбинатами... Сейчас создана республиканская ассоциация крестьянских фермерских хозяйств, которая и будет помогать создавать среди СПХ и КФХ в районах сельскохозяйственные кооперативы. Дело нужное и интересное, но нужен лидер, тот самый крепкий хозяин, на базе хозяйства которого этот кооператив и будет создаваться это многопрофильное объединение. Одни – производят, другие реализуют, поставляют на рынок.Третьи занимаются организацией транспортных услуг...
Собственно, сама организация работы на чабанских стоянках в Туве – это и есть семейные кооперативы. Чабан-тысячник один никогда не справится с такой работой, поэтому вокруг него скооперирована вся родня. Один пасет маточную отару, другой – молодняк, кто-то КРС или табун... Внутри семьи существует специализация ее членов на отдельных операциях: забой скота, изготовление сыра, араки... В личном семейном хозяйстве никогда не прекращалась наработанная веками кооперация, но сейчас, хотим того или не хотим – мы выходим на более глубокий уровень этих отношений. Нужно расширять орбиту действия, собрав семейные кооперации в более крупные объединения.
Галина Мурыгина: На повестку дня выходит и вопрос специализации КФХ и ЛПХ. Даже на крупных чабанских стоянках сейчас большое видовое разнообразие скота – лошади, свиньи, мелкий, крупный рогатый скот, птица. Сколько труда, бессонных ночей для того, чтобы все это хозяйство сохранить, накормить...
Сравнительно недавно была в небольшом сумоне Чал-Кежиг Чеди-Хольского района у чабана-тысячника. Очень толковый чабан. При разговоре пожаловался, что работают практически не покладая рук, а доход имеют только после продажи маточного поголовья. Так зачем же, говорю, держать скот и птицу, которые только в убыток? Специализируйтесь на мелком рогатом скоте... Удивился. Оказывается, это ему и в голову не приходило. И такая картина практически на каждой стоянке.
Люди привыкли к веками установленному порядку, когда приходилось рассчитывать только на то, что произведено собственными руками, когда и мясо, и молоко, и шкуры, и рабочую силу в виде лошадей брали с собственного подворья... Вот зачем держать по 20 производителей в отаре? Держи лучше до 90 процентов маточного поголовья, ведь именно оно приносит семье основной доход. Отбил барашков – сразу на откорм. Через шесть месяцев продал – снова поступление в семейную кассу. У нас ведь валухи ходят по 2–3 года. Сплошные затраты корма и труда. Но свой труд мы не привыкли считать и ценить. Это и плохо.
Сергей Оюн: Сегодняшняя семейная кооперация подразделяется на три условных вида. Низкотоварная, при которой семья только обеспечивает собственные нужды, и, в редком случае (если повезет с погодой), может что-то продать в конце года. Среднетоварный семейный кооператив планирует продавать и немного продает. Высокотоварный кооператив обязательно вывозит продукцию на рынок. Именно таким ЛПХ и КФХ и нужно помогать для того, чтобы они становились лидерами, чтобы вокруг них концентрировалось ядро большого сельскохозяйственного кооператива этого района. Работы предстоит сделать очень много в этом направлении.
Имеются деревни, где сейчас нет вообще ни одного трактора с тележкой, грузовой машины. Многие сельчане, зарегистрировав КФХ, остались на уровне ЛПХ. Статус имеют, а материально-технической, информационно-консультационной (для чего они вообще создали КФХ?) поддержки у них нет. Выходит, что это КФХ так и осталось на уровне ЛПХ. И, наоборот, некоторые ЛПХ давно переросли рамки КФХ, потому что в аренде – от 500 и более тысячи гектаров земли, 500 голов табуна, 300 КРС, 3000 МРС. Разве это уровень личного подсобного хозяйства?
Согласно существующему законодательству, для развития личного подсобного хозяйства отводится 11 гектаров земли. Для ЛПХ территория подворья ограничена. На ней должны располагаться дом, надворные постройки, к ней же принадлежит часть общедеревенского пастбища, где пасется общий скот села. Многие тувинские чабаны уже давно переросли эти рамки и могут регистрировать КФХ, которые имеют гораздо больше преференций от государства в виде тех же субсидий и возможности участвовать в государственных программах по развитию сельского хозяйства. Им бы и объединяться в кооперативы.
В этом плане ваша газета очень поможет сельчанам – нужно больше рассказывать людям о возможностях кооперации.
Роман Тас-оол: Да, наш проект как раз и направлен на это. Для начала мы намерены заняться простой арифметикой: помочь фермерам просчитать не в рогах и копытах, а в рублях экономику их хозяйств. Я думаю, точного знания их рентабельности или убыточности сегодня не знает никто, включая самих фермеров или владельцев ЛПХ. Пока мы не выясним эти параметры, предметного разговора о кооперации не получится. Простой вопрос: сколько частных хозяйств должно объединится, чтобы содержать своего ветеринара, закупать медикаменты, оплачивать врачу бензин на поездки по стоянкам. При зарплате ветеринара в 30 тысяч рублей 10 кооператоров только на это должны в год тратить 36 тысяч. Потянут ли они и будет ли смысл в таком кооперативе? Совершенно другая арифметика получится, если в кооперативе, к примеру, 20 членов. И так далее… А ведь кроме ветеринарных услуг есть еще и искусственное осеменение овец, надо содержать убойный пункт, цех первичной обработки кожсырья и т. д.
Кооператив начинается именно с этой арифметики – выгодно или невыгодно? Если в итоге ты останешься ни с чем – зачем тебе этот кооператив? Поэтому очень важно, на мой взгляд, семь раз отмерить, начиная это важное дело. А главное, вооружить крестьян минимальной суммой объективных знаний, необходимых для принятия ими взвешенного решения.
Разговор на эти темы жизненно необходим даже для того, чтобы прояснить вопрос вопросов: при каких условиях наше производство – животноводство, растениеводство – позволит обеспечить высокий уровень жизни для тех, кто в нем занят? Мы же экономику делаем для человека, а не человека содержим для нее, как было в системе мобилизационной экономики.
Орлана Дамдын: Ученым-экономистам сейчас сложно работать из-за недостатка необходимых статистических данных. В статсборниках все данные публикуются в пересчете на рубли. Но как соотнести эти доходы с реальным поголовьем, если, по большому счету, у нас нет полной и точной картины в этом вопросе. У статистики – данные в рублях, в минсельхозе – в поголовье.
Галина Мурыгина: Готовясь к этой встрече, «проштудировала» Интернет. В Монголии, например, условия развития животноводства схожи с нашими, монгольские ученые раньше нас пришли к выводу, что без кооперации овцеводство обречено. Разработан проект организации многофункционального потребительского кооператива в рамках одного административного сумона Монголии, определены назначение и основные функции подразделений и служб многофункциональных потребительских кооперативов для аратских хозяйств Тарагт сумона Убурхангайского аймака. Значит, прецедент создан. Можно попросить соседей поделиться опытом...
Орлана Дамдын: Сейчас затронуто очень много вопросов – статистика, проблемы организации ЛПХ и КФХ, развитие и сохранение отгонного животноводства, приведение в норму земельного законодательства... Сюда можно добавить еще много других вопросов, например, необходимость обеспечить скот микрочипами, которые, между прочим, стоят столько же, сколько и «симка». Считаю, что решающую роль в этом процессе должно играть государство, которое выступит в роли заказчика, – сколько ему нужно зерна, мяса... Разве не государство в первую очередь заинтересовано в том, чтобы крестьяне создавали кооперативы? Ранее в России был Земельный банк, по которому собственники получали беспроцентную ссуду на развитие. Сейчас Россельхозбанк дает льготные кредиты, но в них заложен и процент... Тува тот регион, который держится на сельском хозяйстве. Помогли кооперативу, выстоял, на следующий год дайте ему возможность расшириться, поддержите уже госзаказом.
Очень нужную тему подняла ваша газета. Писать нужно не только о создании сельскохозяйственных кооперативов, но и ремесленных. Ведь экономика тесно связана с социальным аспектом жизни.
Любовь Бавуу-Сюрюн: Сейчас в деревнях есть возможность заниматься агробизнесом. Много помогает государство, которое активно исправляет упущенные возможности девяностых годов. На днях, по заданию правительства, мы проехали по селам Барун-Хемчикского района. Практически в каждой деревне знают не только свои проблемы, но и то, как их решать. Я еще раз убедилась, что люди тянутся к земле, есть много желающих заняться животноводством, правда, меньше – земледелием. Регистрируют КФХ, хотят увеличить количество и качество ЛПХ.
Люди начали размышлять и об экономике своего хозяйства. Например, в зависимости от плодородия земель (поливные они или богарные) имеются планы по специализации животноводства, т.е. молочный скот разводить или мелкий рогатый. Думают и об улучшении продуктивности стада. Государство дает субсидии на поддержку племенного дела. В республике зарегистрировано два генофонда – степной и горный типы овец. В других российских регионах – только по одному. Многие хозяйства в Туве уже занимаются этим правильным и малозатратным направлением...
Безусловно, вопрос кооперации важен для усиления хозяйственного, экономического капитала.
Нам сейчас нужно помочь организовать крупные объединения производителей, КФХ. Они есть, но многие еще не зарегистрированы. В основном, потому что или не хотят «светиться» в плане уплаты налогов, или просто не знают о возможностях этого статуса – крестьянско-фермерское хозяйство, которое, действительно, получает от государства уже много преференций в виде субсидий и участия в государственных программах по развитию сельского хозяйства. Но вопрос этот уже «созревает». В январе 2013 года пройдет первый всероссийский съезд сельских кооперативов и производственных кооперативов. В том же месяце мы проведем в 17 муниципальных образованиях организационные собрания, а следом и свой съезд кооператоров, делегаты которого примут участие и в первом общероссийском съезде.
Сергей Оюн: Безусловно, перед нами сейчас стоят очень непростые задачи. Менталитет нашего населения, который практически не занимается выращиванием скороспелых видов скота, уровень кормозаготовки не на том уровне, который требуется для полноценного развития этой отрасли животноводства... Мы же прекрасно понимаем, что для свиноводства, птицеводства, того же молочного животноводства нужно выращивать полноценные корма. Поделюсь «неизгладимыми» воспоминаниями, которые храню в памяти с 1995 года, когда в сумоне Каргы Тере-Хольского района у обочины дороги увидел непонятного вида животное – на длинных ногах, плоское, как доска, с огромными ушами и вытянутой мордой. Щетина на загривке торчком, как у дикобраза. Коллеги меня долго убеждали, что это, оказывается,.. свинья. Кстати, таких длинноногих в деревнях и сейчас можно встретить достаточно.
Роман Тас-оол: Можно в связи с этим примером долго спорить о том, умеем ли мы заниматься кормопроизводством или не хотим этого делать. Но дело-то в том, что по почвенно-климатическим условиям нам с тем же Красноярским краем, увы, не сравняться. Урожайность тех же зерновых культур там раза в три повыше, чем намолачивают на круг у нас даже на поливных землях, которые, кстати, без внесения органики стремительно деградируют. А это значит, что и себестоимость зернофуража у нас как минимум в два раза выше, чем у соседей, и, соответственно, мясо обходится иной ценой. Но это не значит, что у нас нет возможности ускорить оборот стада, заниматься разведением «скороспелого животноводства». Мне кажется, что здесь надо пытаться выйти на уровень горизонтальной межрегиональной кооперации.
Есть ведь у нас умный фермер Иван Ондар, который скот держит в Уюке, а зерно выращивает в Красноярском крае. Заброшенной пашни полным-полно и у соседей. Почему бы, скажем, и птицефабрике «Кызылская» не поинтересоваться этим успешным опытом и не организовать, к примеру, в Каратузе или Ермаках свое растениеводческое подразделение? Конечно, транспортные расходы все равно останутся, но доставаться зернофураж будет уже не по рыночной цене.
Галина Мурыгина: Вопрос кооперации в республике, действительно, уже настолько вызрел, что на местах начинают возникать стихийные кооперативы – это и небольшие транспортные содружества, когда люди объединяются, чтобы вместе возить молоко на переработку и на рынки, и во время посевной, уборочной, не говоря уже о кормозаготовке, когда на которую выходят вообще всем миром... Кооператив пчеловодов в одном из сел Тандинского района, который вместе сеет медоносные травы, потом вместе выезжает «на уборку», да и торгует медом практически из одного ларька. Поддержать этих людей в первую очередь, и за ними потянутся другие... Хорошо организованный кооператив молокосдатчиков действует в сумоне Аржаан Пий-Хемского района.
У нас сейчас просто пока нет того самого лидера, предпринимателя, который бы мог все четко организовать, в том числе и график выполнения заявки молокозавода. Например, чтобы молоко поступало на переработку не проквашенное... А для этого его нужно собрать в семь часов утра, чтобы успеть охладить, а в девять часов (по графику) молоко должно уже «ехать» в Кызыл. Ведь не секрет, что случаев, когда машины привозили на Кызылский молокозавод уже проквашенное сырье, было много.
Но четкий график – это только первое звено этой длинное цепочки. Потребитель, например, должен получать столько молока, сколько хочет, и его, по сути, не волнует, что на ферме сухостойный период. Значит, нужно равномерно по году распределить и растел коров...
Роман Тас-оол: Скорее всего, и уже построенные мини-цеха по переработке шерсти и кожевенного сырья есть смысл передать кооперативам или создавать на их базе кооперативы животноводов. Сегодня они большей частью стоят. Из-за чего? Да из-за того, что собственник у них – муниципалитет, а у муниципалитета нет денег на закупку сырья для цехов. Вы же помните, что из-за нехватки собственных оборотных средств в свое время практически в одночасье рухнула такая мощная система, как респотребсоюз. Дело принимает совершенно другой вид, если цех начинает работать на сырье, которое его собственники не продают, а сдают на переработку, получая от этого доход только после реализации готовой продукции.
Сергей Оюн: Да, а кооператив бы все-равно рассчитался за сырье, и у чабана бы появился интерес. В Эрзине, например, мини-цех стоит – не могут заплатить за электрику. Мини-цеха работают только в Шагонаре и Кызыле. Но если бы на базе того же кызылского цеха был организован кооператив, руководитель его, Станислав Мелкоедов, не продавал бы сам свою продукцию на верхней трассе – этим мог бы заняться торгово-закупочный кооператив. Для того, чтобы производственный цикл был законченным, нужно организовать и швейный кооператив...
Любовь Баву-Сюрюн: Для поддержки кооперативов есть определенные механизмы кредитования и субсидирования уполномоченными банками. Сбербанк и Россельхозбанк в первую очередь должны рассматривать заявки сельхозкооперативов. Может быть, сейчас в кооператив первыми будут заходить мелкие сельские монополисты, появившиеся во время товарной интервенции, которая пришла во время рынка и отсутствия обротных средств у государства, но почему бы и нет? Частник сейчас сам думает о том, за что бы ухватиться, чтобы потом выйти на более высокий уровень производства. Но и пусть. Среди них все равно найдется лидер, который сумеет сплотить вокруг себя команду единомышленников...
От редакции: мы приглашаем к разговору всех, кого волнует тема, поднятая на «круглом столе».
|
|
Общество 
