|
 Когда Клавдию Федоровну Бычкову провожали в 1986 году на пенсию в родной Тувинской геологоразведочной экспедиции, коллектив написал ей в приветственном адресе: «Вы честно и добросовестно отработали в нашей экспедиции с 1959 года — в должности рабочей и с 1970 года — заведующей хозяйством экспедиции. Вы пользуетесь огромным уважением и признательностью за ваше большое трудолюбие, простоту, честность и надежность».
Согласитесь, не каждый может заслужить такие сердечные слова за свою работу. После торжественных проводин на пенсию она проработала еще шесть лет.
Клавдия Федоровна приехала в Туву вместе с матерью в 1952 году из с. Русско-Добрино Клявлинского района Куйбышевской (сейчас Самарской) области. Как говорит женщина, это в 30 км от Бугульмы (Татарстан) и Чкаловской области (ныне — Оренбургская). Был ей тогда всего 21 год. Приехала в феврале, а уже в мае вышла замуж за Ивана Арсентьевича Бычкова, участника Великой Отечественной войны. В этом же году устроилась на работу в «Заготсырье». Через год родился первенец Вася. Какое-то время сидела с ним дома, а когда устроили в ясли, пошла уборщицей в общежитие Учительского института. Второй сын, Ваня, родился в 1956 году. Вскоре и его стали отводить в ясли.
РАБОТА
В 1959 году Клавдия пришла в геологию простой рабочей, была штукатуром-маляром, но больше занималась печами в домах сотрудников экспедиции. Домов было много: по переулку 8 Марта, в Каа-Хеме, по ул.Титова, Кочетова, Рабочей, Дружбы, Промышленной… Ее наставница Вера Николаевна Коркина клала новые печи, а Клавдия больше занималась ремонтом старых. Вместе с Верой она проработала десять лет, еще один год — с печником Михаилом Еловиковым. Клавдия и сама научилась делать печи, да еще с духовкой, чтобы можно было печь. Помимо этого, помойки зимой долбили, трубы ремонтировали. В общем, делали всю работу по ЖКХ. Видя, как тяжело молодой женщине на трудоемких физических работах, больше подходящих для мужчин, ей предложили работу на складе. Может, и не стала бы она завхозом, да так сложились обстоятельства, что пришлось.
Домоуправом в экспедиции, непосредственным начальником Клавдии, был Николай Глебович Филимонов. Он частенько давал ей мелкие поручения, просил: доча, Клава, сходи-ка на склад, принеси то-то и то-то… А потом заболел, положили его в больницу. Он вызвал Клавдию и попросил ее на время, пока он в больнице, исполнять его работу: взять ключи от склада в его комнате (уголок у него был свой в автобазе) и записывать в общую тетрадь все, что она будет выдавать. Вскоре домоуправ вышел из больницы, чтобы сделать отчет перед Новым годом. Но, когда стал подниматься по лестнице, ему стало плохо, он умер. Клавдии тогда сообщили: иди, там твой отец, Николай Глебович-то, не смог подняться на лестницу и умер…
…Поскольку все бумаги, ключи были на руках у Клавдии, ее так и оставили заведовать хозяйством. И мама, с которой Клавдия всегда советовалась, тоже поддержала ее в этом непростом решении (даже будучи сама уже замужней женщиной, имеющей двух сыновей, Клавдия всегда слушалась советов мамы). Очень строгая была, говорит о ней Клавдия Федоровна.
Бывший завхоз Павел Павлович Чернышов стал домоуправом, а Клавдия — завхозом. Страшно ей было на первых порах, ведь образования — только начальные классы. Считала в уме хорошо, а на счетах — не умела. Особенно пугали отчеты: как их делать? Помогли две Тони из бухгалтерии — подсказывали, учили премудростям, на счетах складывать-вычитать. Потом появились счетные машинки — железные «феликсы». И их освоила. Клавдия снабжала все партии экспедиции «мелочевкой»: ручками, стержнями, бумагой, калькой, бумагой-миллиметровкой. А также фуфайками, брюками, счетными машинками (больше сотни их было). Но завхоз был в каждой партии, поэтому со временем ее освободили от лишней нагрузки, осталось у нее только управление на ул. Ленина, 11, где сейчас управление налоговой службы размещается.
Тяжело было первый год, а потом, хоть днем, хоть ночью, спроси, что где лежит — скажет без запинки. Как ревизия — все пересчитает, переберет. До сих пор помнит, что все-таки «прозевала» одну счетную машинку, которую случайно увезли в Саянскую партию. Печатных машинок было много, их Клавдия сама носила в статуправление на ремонт. А бумага в тюках какой тяжелой была! И всё ведь приходилось таскать на себе.
МАМА КЛАВДИИ
Агафья Тимофеевна в строгости держала своих девочек. Родилась в 1908 году, умерла в 1997 году, в 89 лет. После героической смерти мужа-фронтовика вышла второй раз замуж за бывшего односельчанина Андрея Филипповича Кочеткова, который осел в Туве еще при ТНР. Приезжал за ней в родную деревню сватать, там и поженились, потому что без регистрации не отпускали. Жил Кочетков на том месте, где сейчас книжное издательство. Был известным печником. Но уж очень скоро, лет через пять прибрал его бог — болел. Снова осталась Агафья Тимофеевна вдовой, в крохотной избушке. На ее месте сейчас здание Арбитражного суда. А тополя — еще с тех пор. Клавдия Федоровна говорит: деревья-то мамины стоят, а самой мамы нет…
Клавдия Федоровна больше походит на своего отца — такая же смуглая, многие даже думали, что она не русская. А сестра ее, Анна, походила на мать — светловолосая, голубоглазая. Маме своей Клавдия никогда не перечила. «Единственный раз сказала против, мне тогда было уже 50 с лишним, и то всю ночь не спала. Утром зашла к ней: мама, прости меня, что я тебя обидела. Я всю ночь не спала. Она говорит: и я тоже всю ночь глаз не сомкнула».
ДЕТСТВО
Всю жизнь, с малолетства, Клавдия работала, причем больше выпадало именно мужской работы. Начинала конюхом в родной деревне. Клава с сестрой были еще маленькие, когда началась война: ей было 10 лет, Анне — 12. Помнит, как им, девчонкам, постоянно приходилось разгружать вагоны с зерном. Потом зачлось — получила удостоверение ветерана тыла Великой Отечественной. Во время войны семья получила похоронку, в которой сообщалось, что «красноармеец Козелепов Федор Осипович, 1898 года рождения, уроженец Клявлинского района, в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявил геройство и мужество. Погиб 26 февраля 1943 года и похоронен в г. Венькове Полтавской области».
Все домашнее хозяйство легло на плечи сестер. А в селе — не в городе: посуду под краном помыл, полы подмахнул и в магазин за продовольствием сходил. Мама работала в колхозе с утра до ночи. Надо было перекопать, засадить огород в 50 соток, поливать, полоть, тяпать и убирать урожай. До войны еще давали коней вспахать приусадебные участки, а потом уже не давали: все на фронт, в колхозе их даже не хватало. Овец всегда держали, мама пряла и ткала, зипуны шила дочкам. За овцами надо было приглядывать, чтоб не забрели куда не надо, стайку чистить. Наверное, это в военное лихолетье родилась известная присказка: я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик…
Раньше, вспоминает Клавдия Федоровна, все время пекли хлеб, пирожки, в деревне их называли переженчиками. Леса рядом не было, приходилось самим делать кизяки, до войны — с помощью коней, которые ходили по кругу и месили. А в войну коней уже не давали в помощь, приходилось самим навоз стаскивать в кучу и ногами месить, лопатами рубить. Огород у семьи был хороший, картошка родилась крупная, хоть на руку клади (женщина показывает размеры картофелины — от запястья до локтя. Все завидовали. В один год у них даже из погреба ее вытащили. Картошки было много, меняли ее на дрова. Ходили в лаптях, называли их ступнями. Обдирать лыко ходили в лесок за семь верст от деревни, потом из лыка дед один плел лапти (Клавдия Федоровна показала мне лапти, которые были привезены ею с родины уже позже, в 60-е годы). И зимой в них ходили. Снега в тех краях много! Носили вязаные шерстяные чулки. Надевали несколько чулок, носки, портянки холстяные, и лапти. Холст её мама ткала из конопли, тогда, говорит Клавдия Федоровна, и не знали сроду, что она — вредная. И веревки плели из нее, и путы для коней. А мака сколько было! Вовсю его использовали в стряпне. Вот таким запомнилось ей детство. Детство девчонки из глубокого тыла.
МУЖ КЛАВДИИ
Иван Арсентьевич всю жизнь проработал шофером, сначала в геологии — на бензовозе, лесовозе. Потом перешел на легковые машины, последний год работал в проектно-сметном бюро. И свои машины были, брали их «с рук». Сначала «бобик», потом — «Москвич». Как участнику войны Бычкову дали «Запорожец». Он был на курорте, когда Клавдии принесли извещение, помнит, что уплатила тогда за машину 5 тысяч 575 рублей.
БЕДА
В 2011 году у женщины случился тяжелейший перелом. После прогулки с приятельницами-соседками она стала заходить в подъезд, как мимо нее прошмыгнул парень, которого она заметила еще во дворе, он тоже сидел с краешку на лавочке. Женщина стала подниматься по ступенькам, как он налетел сзади и выхватил серьгу из уха. Клавдия Федоровна закричала «Спасите!», он толкнул ее, и она, не успев схватиться за перила, упала и сломала шейку бедра — теперь там установлены штыри. Серьги жалеет: хорошие были, дутые. Много лет их носила, не снимала. А парень тот убежал.
ЖИЗНЬ
Клавдия Федоровна показывает новую женскую рубашку еще своей бабушки, которую привезла с собой и хранила ее мать, так ни разу и не надев ее. Называлась она станушкой. Работа конца XIX века. Состоит из двух частей: верхняя, более нарядная — стан и нижняя — подставок, из более простых тканей. Это очень практично: когда нижняя часть изнашивалась, её легко можно было заменить новой.
Юбка — из холста, сшита вручную. Верх — прострочен на машинке, причем на том месте (ниже шеи), где обычно выступает пот, — вставка из двойной ткани. На вопрос, не хотела бы она отдать ценную вещь в музей, Клавдия Федоровна сказала, что пообещала ее родне.
Сейчас Клавдия Федоровна живет в той же однокомнатной квартирке, которую получила ее мама взамен снесенной избушки. Ведет, как сейчас говорят, здоровый образ жизни. Выпивали, говорит, и раньше — в деревне самогонку делали, но пьяными никогда не были. Я даже понятия не имею, что это такое — ни разу не была пьяной, признается она. И младшего сына Ивана ни разу пьяным не видела. Сын живет со своей семьей отдельно, невестку зовут Натальей, внучку — Татьяной, она студентка новосибирского вуза. Сын почти каждый день навещает маму, «забивает» продуктами холодильник, в том числе и овощами со своего огорода, постоянно спрашивает, чем помочь. Когда случилась беда — перелом шейки бедра — он всегда был рядом, ухаживал лучше профессиональных сиделок. Таких дочерей, наверное, нет, какой у меня сын, со слезами на глазах говорит мать. И невестка звонит ежедневно, она — главная помощница по хозяйству, если надо сделать в квартирке генеральную уборку. Хорошая невестка, говорит женщина, помогает принять ванну, приберется, если что надо — сошьет. Но мама привыкла все делать сама. И пол моет сама, несмотря на больную ногу.
Оценила по достоинству мультиварку, подаренную детьми: варит в ней супы, каши — то, что больше всего любит. Не представляет себе жизни без выпечки. До сих пор, в свои 82 года, печет вкусные сдобные пироги: с брусникой, с черемухой. И любит угощать. Говорит, что когда смотрит по телевизору, как голодали в войну в Ленинграде, всегда плачет. Как же мы сейчас хорошо живем, восклицает она. Все есть, только готовь да угощай всех, чего жадничать! И мама ее, говорит, любила всех угощать. Еще Клавдия Федоровна плетет круглые коврики — за неделю может сплести несколько. В доме много вышитых еще в молодости салфеток. Вот такая она, Клавдия-искусница, с добрыми печальными глазами, в которых до сих пор горит молодой огонь. Она напоминает мне повзрослевшую врубелевскую Царевну-Лебедь.
Хочется пожелать ей того же, о чем писали ее товарищи по работе:
Чтоб никогда не знали вы
Печали, седины, морщин.
Чтобы всегда вы молодо
встречали
Праздник своих новых годовщин.
|
|
Общество 
