Оленеводы Тоджи. На 1 оленя субсидии идут из трех источников - регионального, федерального, от инвесторов

Начало июня для оленеводов Тувы время очень ответственное. Идет отел, появляется молодняк. Когда в хозяйствах родится последний олененок, животноводы вместе со своими стадами уйдут дальше в горы. Олени не переносят жару, а альпийские луга Тоджинского района - место, где им комфортно. Там, на вершинах, несмотря на бурное цветение ярких горных растений, всегда лежит снег.

Светлана Алексеевна Демкина – председатель Ассоциации тувинцев-тоджинцев «Тос Чадыр». «Берестяной чум» объединяет 7 оленеводческих общин, организованных не только на Тодже. Есть община в Каа-Хеме, Монгун-Тайге и Тере-Холе. О проблемах оленеводов за чашкой чая с душистым вареньем из таежной смородины мы говорили со Светланой Алексеевной: что сдвинулось с места в положительную сторону за три года. Именно столько лет назад корреспондент встречался с председателем Ассоциации.

- В советские времена были пункты сдачи мяса, шкур, оленьего сыра, а сегодня, получается, семья оленеводов снабжает только себя?

- Да. Были заготконторы, куда люди сдавали продукцию. Каждый получал зарплату, почтальон привозил ее в поселки – Чазылары, Хамсару или Адыр-Кежиг, куда с гор спускались оленеводы. Фельдшеры работали, ветеринары. Семьи кочевали далеко в горах и спускались к поселкам лишь для того, чтобы получить деньги, закупить продукты. Когда Союз развалился, о смене общественно-политической обстановки оленеводы узнали лишь по тому, что им перестали привозить зарплату. Уже несколько лет с Ассоциацией я пытаюсь убедить оленеводов в необходимости объединения. Сохранить стада и приумножить их – это значит сохранить себя, свой род. Как член Общественного Совета республики я постоянно выношу проблемные вопросы  на всеобщее обсуждение. Мы не будем тоджинцами, если потеряем своих оленей. И государственная поддержка уже есть, поступают субсидии.

- Какая сумма?

- Благодаря усилиям Ассоциации, поддержке со стороны правительства Тувы и Общественной палаты, раз в год кочевники получают деньги. Финансирование идет из трех источников. На одного оленя из республиканского бюджета выделяется 1200 рублей, и из общественного Фонда, куда входят различные инвесторы, также 1200 рублей. На создании фонда инвесторов, реально помогающего традиционному занятию тоджинцев, настоял Глава Тувы Шолбан Кара-оол.

Эти суммы предназначены тем, кто ведет личные подсобные хозяйства, где содержится 760 оленей и для 56 животных, принадлежащих профессиональному училищу, которое есть в Тоора-Хеме.

Поступают средства и для единственного муниципального унитарного предприятия. Только вот дополнительные деньги из федерального бюджета получает лишь МУП, имеющее стадо в 1264 особи. Частники из федерального бюджета не получают ничего. Считается, что муниципальное унитарное предприятие занимается племенной работой. Но, на мой взгляд, никакой разницы в работе оленеводов нет. И федеральную поддержку должны получать все, независимо от форм собственности. Если протягивать руку помощи, то протягивать всем.

- А как получают свои деньги оленеводы?

- У них есть пластиковые карточки, на которые средства перечисляются. Но не всегда деньги приходят вовремя. Поэтому люди вначале связываются со мной и просят узнать, пришли ли деньги. Когда я в Кызыле, то иду в Минсельхоз, где не всегда встречаю понимание. Но ведь вы представьте: люди высоко в горах. Спускаться в Тоора-Хем к банкомату, не зная, есть ли деньги на карточке, - это трата времени, несколько дней пути для нулевого результата. Мобильные сообщения на телефон – мечта, там ведь нет связи. А  деньги не всем перечисляются сразу. МУПовцам могут первыми прислать, а частники ждут. Я бегаю, все это выясняю. И очень часто слышу в свой адрес нелицеприятные высказывания со стороны чиновников. Да им бы туда, высоко в горы. Тогда бы, наверное, поняли, почему я душой болею за каждого оленевода!

- У оленеводов есть дети, они кочуют вместе с родителями?

- Сейчас семьи живут порознь. Интерната, который раньше был в Тоора-Хеме, нет. Поэтому жена с детьми в поселке, а муж с братьями, родственниками на пастбище. Все встречаются только летом, когда собираются на своем стойбище. Радует то, что есть и молодые оленеводы. Парни прекрасно разбираются в повадках животных, которые считаются полудомашними. Ребята уже различают следы, знают, куда ушло стадо. Иногда животные сами приходят, иногда их приводить нужно. Быть оленеводом – это образ жизни, это в крови. Вот моя младшая дочь, которая учится зимой в Кызыле, каждое лето рвется на пастбища. А когда было совсем туго, я предложила продать стадо, но она сказала: «Нет, будем сохранять, ведь это наша жизнь».

Образ жизни

С давних времен оленеводы жили обособленно, и каждая семья  кочевала вдали от других. Оленеводство – это ведь не просто отрасль, а образ жизни тувинцев-тоджинцев, своеобразный уклад и быт, отличный от степных кочевников-тувинцев, который все должны сохранить, объединив усилия. Животноводы, которые разводят овец и коров, сохранили свою культуру. Как и сто лет назад, кочуют с летнего пастбища на зимнее, косят траву, выращивают просо. Но им, в отличие от оленеводов, очень близки все, как говорят, блага цивилизации. В юрте есть и телевизоры, и холодильники, и спутниковые антенны, и солнечные батареи. Если скотоводы два раза в году переезжают с одной стоянки на другую, то оленеводам приходится кочевать весь год. Не олень идет за человеком, а наоборот. Животное питается ягелем и передвигается в те места, где есть корм. И семье постоянно приходится кочевать за оленем в сложных горных условиях, где снег может выпасть даже в июле. За весь год около 20 раз меняют стойбища. Поэтому об оседлости, даже временной, говорить не приходится. Живут в чумах, обтянутых брезентом. Это жилище наиболее удобно в разборке. Поэтому лишнего в быту ничего нет.

Только самое необходимое. Посуда для чая и приготовления еды, минимальный запас продуктов, теплая одежда – и зимою, и летом.

Тувинцы-тоджинцы, народность, занесенная во Всероссийский реестр, как малочисленный народ Севера. Их быт и уклад жизни испокон веков  связан с отраслью.  Сохранятся стада, сохранится и традиционная жизнь кочевников. Сегодня оленеводством на Тодже занимается всего 15 семей. Животных насчитывается 2080 голов. А в советское время на пастбищах паслось более 20 тысяч оленей тувинско-тафаларской породы. 

Развивать экологический туризм

Места, где пасутся олени, - труднодоступные, порою непроходимые, но необыкновенно девственные и красивые. Там можно развивать экологический туризм. Но так, чтобы это направление не мешало традиционному укладу жизни оленеводов. Однако цивилизация наступает, и от этого никуда не уйти. На Тодже есть места, где рядом с чумами проходит дорога на горнорудное предприятие. Пасутся олени, и ездят машины. Поэтому, разрабатывая Тоджу, как промышленную зону, нужно помнить о том, что эти места - исконное местожительства тувинцев-тоджинцев.

В середине мая Ассоциация получила от Минзема военный «ЗИЛ-131». Это огромное подспорье для оленеводов. Светлана Демкина писала заявление о поддержке, и вот – дали! Теперь на внедорожнике будет гораздо легче доставлять продукты, необходимую утварь до оленеводческих стойбищ. Имея такую машину, теперь в Ассоциации будут думать, каким образом развивать туризм. Бывали на Тодже и немцы, и шведы. Очень интересуются этническим бытом. А деньги от туристического бизнеса можно вкладывать в развитие оленеводства. Тот же бензин, солярка – требуются постоянно.