|
 Сегодня не смолкает телефон у легендарной Эммы Борисовны Цаллаговой, известной поэтессы, переводчика, сделавшей доступными для русскоязычных жителей Тувы стихи многих тувинских поэтов, любимого преподавателя русского языка для многих поколений студентов Тувинского государственного университета. Известного педагога, отмечающего юбилей, чествуют сегодня на родном факультете в ТувГУ.
Мы предлагаем вниманию читателей "Тува-Онлайн" "Монологи о Туве" Эммы Цаллаговой, опубликованные в газете "Тувинская правда".
МОНОЛОГИ О ТУВЕ
Начало июля 1974 года. Молодые супруги Николай Ондар и Эмма Цаллагова, отработав год в Шекпээре, там познакомившись и поженившись, как бы плавают по улицам Кызыла в лучах летнего отпускного солнца. Главный вопрос: «Куда ж нам плыть?» Вначале было решено: летим на Кавказ знакомиться с моими родными. И тут печальное открытие: Коля зимой проведывал старшую сестру в Самагалтае и забыл там паспорт. А без такого важного документа никуда не улетишь.
Возникает новое решение: мы едем в Самагалтай. Встретили нас весьма радушно. Колина сестра Рая, ее муж, дочь-подросток, маленький сын и даже дряхлый ласковый пес Черлик нам искренне рады. Рая — женщина больших объемов. В ней много веселья, юмора, благодушия. Я чувствую себя в их доме свободно и комфортно. Совсем, как своя. Отпускное лето пролетает весело и почти незаметно.
В середине августа Колина сестра советует нам сходить в районо и устроиться на работу в какую-нибудь школу Тес-Хема. А почему бы и нет? И мы отправляемся в районо, где нам оказались очень рады, потому что учителей в школах района не хватает. Тем более, что некоторые районовцы запомнили странную фамилию — Цаллагова — по довольно частым публикациям стихов в «Тувинской правде». И меня назначают не только учителем русского языка и литературы, но и учебным завучем. А Колю, конечно, — физруком. Что ж, до скорой встречи, Берт-Даг, который километрах в двадцати от Самагалтая.
А теперь: здравствуй, Берт-Даг. Вот и состоялась наша встреча. И таких встреч с разными домами, людьми, забавными и печальными ситуациями было множество за четыре года работы в этом селе. Мы сменили три места жительства и, наконец, осели в двухкомнатном домике возле школы.
Барт-Даг подарил нам много новых знакомых. Это были не только здешние старожилы, но и молодые учителя из разных уголков страны. Они приезжали и уезжали, восторженные, любопытные, жаждущие повидать весь мир. Их имена и лица и сейчас в моей памяти. Простите, если запомнила не всех. Но все мы побывали под небом Тес-Хема.
Римма Чубатюк с Украины, преподавала немецкий язык, Наташа Горобец из Биробиджана — химию, Люба Самойленко из Краснодарского края — английский язык.
Кызылчанками были Тамара Слесаревская, Люба Ховалыг и Наташа Ооржак. Все они проработали очень недолго, но я твердо знаю: Берт-Даг остался в их памяти.
Дольше других молодых учителей работал в селе и стал нам настоящим другом бурят Дугар Санжиев (Дамбиев?) из Улан-Удэ. Его родители — и отец, и мать — были Героями Советского Союза. Дугар преподавал историю, которую знал превосходно. Дугар — человек добрый, бесхитростный, простой, общительный, но очень уж безалаберный и легкомысленный.
Зимой он не любил топить печку в своей комнатушке и зачастую ночевал у нас. Ему и в голову не приходило, что он может нам чем-то мешать.
Деньги у него не задерживались. После зарплаты сельские парни так и вились вокруг него. Они считали Дугара своим другом. Он тоже принимал их за друзей и в деньгах им не отказывал. Через два-три дня финансы его истощались, и он обращался за помощью к родителям. Сельчане любили Дугара.
Ученики обожали своего башкы. Если ему доводилось опоздать на урок, и директор замечал это, школьники в классе вставали на его защиту: «Башкы здесь был и только что вышел. Скоро придет».
Большую симпатию к Дугару (да и к нам с Николаем) испытывал Чургуй-оол Намчаевич Хомушку, Герой Советского Союза, местный житель, зав. отделом кадров Берт-Дагского совхоза, человек подвижный, веселый, дружелюбный. В его честь и поныне проводятся девятого мая спортивные соревнования в селе Берт-Даге. Его дочь Ирина была моей выпускницей.
Все в селе знали, что Дугару очень нравится тувинская песня «Чангыс хадын» и при любом удобном случае напевали ему полюбившуюся мелодию. Из Берт-Дага мы уезжали вместе. Мы с Колей больше не видели Дугара и с сожалением узнали, что он умер.
Да простит мне читатель, я начала со встречи с Берт-Дагом, а закончила предыдущую часть прощанием с ним. Вернемся же к встрече. Итак, я завуч школы по учебной работе. Должность эта мне не по характеру и, как говорится, «не по зубам», «не по плечу». Надо проверять и изучать календарные планы учителей на каждую четверть, требовать у них наличие поурочных конспектов. А я была гораздо моложе учителей этой школы и стеснялась требовать с них.
Я и сейчас уверена, что поурочный конспект не гарантирует качество урока. Качество может гарантировать только хорошая подготовленность, доскональное знание своего предмета и, конечно, педагогический талант. Промучившись четверть, я наотрез отказалась от этой должности.
В те годы Берт-Дагской школе отчаянно не везло с директорами и завучами: они менялись ежегодно и даже чаще. Но на должность завуча по внеклассной работе я с радостью согласилась. Написание сценариев, репетиции, подготовка концертов и праздничных мероприятий — все это было моё. И сама я была постоянной ведущей сельской и районной художественной самодеятельности. Но главное для меня было преподавание. Мои уроки. Мои ученики. Я была счастливым человеком, потому что занималась работой, которую люблю. А человек многопроцентно счастлив, если у него есть работа, которая ему не в тягость, а в радость.
Я учила своих школьников, но и сама кое-чему училась у них. Помню, шестиклассники писали мини-сочинение «Моя Тува», и Костя Артынаа письменно заявил, что в Туве водятся верблюды. Я, как говорится, возмутилась, потому что считала: место верблюда — в пустыне. Но как-то этот Костя ворвался к старшеклассникам на мой урок, ухватил меня за руку и потащил за собой. Недоумевая и негодуя, я все же пошла за ним. И вот мы у забора соседнего дома. К забору привязан верблюд. Я смотрю удивленно на него. Он задумчиво смотрит на нас. Потом он плюнул, но, к счастью, мимо. Теперь я точно знаю: верблюды в Туве водятся. Очень жаль и очень стыдно, что я не знала этого на четвертом году работы в Туве.
Как говорится: век живи — век учись.
С берт-дагскими временами у меня связано имя моего ученика Сергея Довуу. Русский язык и литературу он не особенно жаловал. Говорил, что это все ему ни к чему. Но у Сергея тогда была заветная мечта, была конкретная цель. Он восхищался своим братом — старшим Довуу, — который работал в Московском цирке и ходил по проволоке, выделывая при этом различные фокусы. Работать с братом в этом знаменитом цирке — и было мечтой Сергея. К ней он начал приближаться уже в Берт-Даге. Брат смастерил для Сергея необходимое оборудование: два надежно крепящихся стояка, между которыми натягивалась проволока. Сергей ходил по ней легко и свободно, почти профессионально, но пока не рисковал совершать при этом фокусы. Его номер был так называемым «гвоздем программы» на районных школьных смотрах художественной самодеятельности.
Сергей говорил мне, что будет работать с братом, что вместе с цирком объедет с гастролями всю страну и даже побывает в моем родном городе — Владикавказе. А я старалась ему втолковать, что без знания русского языка у него не будет общения и он может не достичь своей цели.
Прошли годы. Я уже работала на филфаке Тувинского госуниверситета. Где-то в году приблизительно двухтысячном, летним днем в центре Кызыла ко мне подошел молодой тувинец «Здравствуйте, Эмма Борисовна. Вы меня не узнаете?» — Сказал он и улыбнулся. У меня очень слабое зрение, но узнала я его почему-то мгновенно и уверенно произнесла: «Сергей Довуу… Где ты? Как ты?»
Сергей рассказал, что действительно работал в цирке в труппе своего брата. С гастролями, как и мечтал, вместе с цирком объехал всю страну. Мне было радостно слушать его.
«Знаете, башкы, а мы побывали во Владикавказе. Мне очень понравилась Осетия. На время гастролей цирк наш располагался на берегу Терека. Небольшая речка, но очень быстрая. С общением у меня не было проблем. Я так благодарен вам, что вы научили меня русскому языку. Меня в разных уголках страны могли понять. Спасибо вам».
Такая благодарность дорогого стоит. Я смотрела на Сергея и радовалась за него. Это был человек, достигший своей цели, воплотивший в жизнь свою мечту. Сергей хорошо понял: чтобы добиться желаемого, надо приложить немало усилий, надо обладать силой воли. И тогда всё достижимо.
Хочется сказать, что летом 1975 года во время отпуска мы с Колей съездили в Осетию (сейчас Республика Алания). Во Владикавказе нас с радостью встретили моя мама, старший брат Георгий (Жора) и младшая сестра Зарифа (Зифа). Мама все сокрушалась, что Николай слишком худощавый, а вот его старший брат Владимир, который побывал у них прошлым летом, был крупным мужчиной. Я смеялась: «Мама, худой — зато сильный. Он же физрук. И не вздумай откармливать его».
Но мама повела свою политику. Каждый день ему приходилось съедать по фыдчину (мясной пирог). Внутри пирога отборный мясной фарш с лучком, чесночком, перчиком. Есть надо осторожно, потому что пирог буквально истекает ароматным мясным соком.
В том году во Владикавказе гастролировал Московский театр, и сестра взяла нам билеты на комедию Гольдони «Трактирщица». Коля впервые был на театральном спектакле. Ему очень понравились и сюжет, и декорации, и актерская игра.
Николай очень быстро освоился в городе, освоил маршруты трамваев и троллейбусов. Он самостоятельно отыскал спортивный комплекс, от которого остался в полном восхищении. Оказывается, ему удалось побывать на тренировке, которую проводил Сослан Андиев — многократный чемпион мира по вольной борьбе. Я тогда очень обиделась на Колю, что он не взял меня с собой. Ведь мы с Сосланом учились в университете в одно время. Он — на физкультурном факультете, я — на филологическом. Огромный, почти двухметровый Сослан по-братски опекал меня. Всегда спрашивал, не обижает ли кто и не нужна ли мне защита. Но я всегда отвечала, что за себя сумею постоять сама.
С Колей мы ходили к моим друзьям. Мама подарила ему прелестный летний костюм и модные сандалии. В городе на Николая неназойливо поглядывали. В Осетии жили люди самых разных национальностей: грузины, армяне, абхазцы, евреи, немцы. Но людей с азиатской внешностью в те времена можно было увидеть очень редко.
Осетия. Тува.
Долгий путь на поезде между вами. Пересадка в Москве. Ночевка на Курском вокзале, где мы лежали на подстеленных газетах. Коли нет уже в живых. Но я часто вспоминаю, как летними вечерами он играл в шахматы с моим братом. Оба были хорошими игроками и играли почти на равных.
Жизнь в Берт-Даге в годы нашего пребывания там текла своим чередом. К старой школе сделали пристройку с большим спортзалом. Прежние теснота и скученность отступили. В спортзале проводились не только уроки и соревнования, но и репетиции концертов. Но вот осенью 1977 года ударили ранние заморозки. Трубы теплотрассы замерли. Пристройка лишилась тепла. Учителя и школьники находились в классах в верхней одежде и часто болели. Нужен был выход из создавшегося положения. Его нашли и осуществили всем селом.
В тот осенний день возле школы было оживленно. Здесь собрались почти все жители села. Разжигали костры над местом прохождения теплотрассы, чтобы как-то отогреть землю. Потом в ход пошли кирки и лопаты. Всем находилось дело: и взрослым, и школьникам. Наконец, обнажились трубы теплотрассы. Их отогревали неизвестными мне, но известными людям сведущим способами. Потом трубы начали утеплять. Их прикрывали старыми матрасами, одеялами, ватниками, старой ветошью, которые сельчане приносили из дома. Повариха из интернатской столовой вместе со старшеклассниками бегали с чайниками между работающими и предлагали горячий тувинский чай. Старики стояли отдельной группой и давали дельные советы. Вот он, Берт-Даг! Вот они, жители Берт-Дага!
Всех объединила крайняя необходимость. Ведь школа фактически лишилась нескольких учебных помещений. Все это понимали. Наконец, трубы утеплили и уже с шуточками и смехом стали прятать их под землю. Теперь можно и по стопочке водки для согрева. Давно уже сельчане не чувствовали такого единения меж собой. Их связала общая нужда, общее дело.
Ученики — старшие и младшие — тоже здесь. Все хотят быть полезными. Старшеклассники работают наравне со взрослыми, а мелюзга бегает, суетится, создавая мощное дополнительное оживление. Но вот работа — трудная работа — окончена. И пристройка ожила, согретая вернувшимся теплом. Школьный хор в спортзале грянул песню, которую готовил для концерта. Сельчане не торопились расходиться, вслушиваясь в слова: «Это мы, молодые, заявляем спокойно и веско: наш огромный мир, весенний мир не дадим убить войне».
Во второй половине семидесятых жизнь в Берт-Даге, как говорится, била ключом: смотры художественной самодеятельности, спортивные соревнования, районные турслёты учителей.
На таких турслётах я была трижды. От каждой школы набиралась команда. Капитаны школьных команд учителей совещались и определяли место проведения турслёта. В программу входили соревнования по хурешу, спортивному ориентированию. Соревновались, чья команда быстрее установит палатку, разожжет костер.
Для участия в хуреше команда Берт-Дагской школы посылала военрука Санчата и физрука Николая Ондара (это который мой Коля). Я, как человек подслеповатый, для участия в спортивных соревнованиях не годилась. Меня включали в команду, чтобы я представила какой-либо номер. Петь я не умела, но чтецом была неплохим и не раз брала призовые месте в республиканских конкурсах чтецов. Помнится, в те времена в состав жюри входили Анатолий Серен и Светлана Козлова (светлая ей память!).
Но вот все команды школ на месте, и каждая выбирает себе площадку для лагеря. Все команды привезли по овце. А значит, сегодня будет хан во всех лагерях, будут прогулки и отдых, потому что первый день — день приезда и обустройства, день организационный. А все соревнования начнутся утром следующего дня. А пока над лагерями команд плывут бесподобные ароматы свежего хана, мяса и кульчи. Все наедаются так, что и пошевелиться трудно.
А зачем шевелиться? Можно прилечь и смотреть в высокое небо с легкими облачками и слушать шум речки. Капитаны выбрали место проведения турслёта с умом. В речке и умоешься, и искупаешься, и все необходимое для хана промыть можно. Блаженное время! Вернись. Ты осталось только в памяти и на старых фотографиях. Но ведь и это немало.
Воспоминания, как мозаика, состоящая из кусочков, из фрагментов. У меня есть своя, берт-дагская, мозаика. Фрагменты ее часто всплывают в памяти. Вот хотя бы два из них.
ФРАГМЕНТ ПЕРВЫЙ
Николай идет по главной улице села. Навстречу движутся три бортовых машины. В их кузовах — люди. Слышится блеяние овец. Следом едут два легковых автомобиля. Вдруг все они разом останавливаются. Из машины буквально вываливаются люди и с возгласами удивления и радости окружают Колю. Здесь его братья и сестры — родные и двоюродные, — его тети и дяди — в общем, близкая родня.
Оказывается, все они получили телеграмму: «Умер Коля». Но это, оказывается, совсем другой Коля. А их родненький Коля — вот он. Жив и здоров. Скорбь сменяется нечаянной, а поэтому и более ощутимой радостью. Ехали на похороны, а приехали на пир горой. Ведь два барашка уже разделаны. Ондаровская родня пирует в Берт-Даге. Соседи и коллеги наши, разумеется, приглашены. Потом все едем в Самагалтай и там, в доме Колиной сестры Раи, пир продолжается, ускоряется и набирает мощь. Как хорошо иметь большую родню, когда жизнь и смерть ходят рядом.
ФРАГМЕНТ ВТОРОЙ
Уже год как в Берт-Даге работает учителем еще один бурят, земляк Дугара Санжиева (Дамбиева?) — Болдандугаров. Он познакомился с местной девушкой и полюбил ее. Ура! Сегодня свадьба: бурят женится на тувинке. Дамбиев и Ондар ломают голову: что подарить на свадьбу. Успокаиваю их: подарок и припасла. Берт-Даг! Село, которое жило, живет и будет жить. С похоронами и свадьбами, с горестями и радостями. Но жить будет всегда.
Прощай, Берт-Даг! А, может, до свидания?
|
|
Новость дня 
