 «Отряд был малочислен, и начальник отряда малообразован в военном деле…», - так объяснил причину поражения отряда есаула Бологова Г.К. в Белоцарском бою подъесаул Распопин К.Е. - командир шестой сотни 3-го Сибирского казачьего полка, находившегося в Урянхайском крае с сентября 1918 года. Эта оценка результатов Белоцарского боя была близка к реальным причинам разгрома белогвардейцев.
Со дня знаменитого боя 29 августа 2019 года прошло 100 лет. Во главе красных партизан стояли командиры с большим военным и жизненным опытом. Особенно на этом фоне выделялся Щетинкин П.Е. – заместитель командира партизан. В 1914 году он воевал в составе 29-го Сибирского стрелкового полка (находился на сверхсрочной службе), в звании фельдфебеля (в современной российской армии – старший сержант). В 1917 году уволился из армии в звании штабс-капитана, полным Георгиевским кавалером (4 креста), а также его ратный труд был отмечен двумя Георгиевскими медалями «За храбрость», тремя орденами и французской медалью. Быть бы Щетинкину П.Е. среди первых генералов и маршалов Красной Армии, если бы не его убийство.
«Пришелец» из других миров
О командирах красных партизан, принимавших участие в Белоцарском сражении, Кравченко А.Д. и Щетинкине П.Е., известны все биографические данные, и их послужной список. Обособленно находится командир белогвардейцев есаул Бологов Г.К. С одной стороны, минимум информации о нем до августа 1919 года, с другой – изобилие сведений после указанной даты. По суждению некоторых исследователей, Григорий Кириллович Бологов ворвался в Сибирь, как болид или «пришелец» из других миров. Так ли это? Попытаемся восстановить некоторые пробелы в биографии этого человека.
Впервые казаки 1-го Верхнеудинского полка Забайкальского казачьего войска появились в Уряханском крае летом 1915 года. Тогда из монгольского города Кобдо, прибыла полусотня казаков пятой сотни под командой сотника Копейкина. Полусотня казаков дислоцировалась в г. Белоцарске, казаки несли службу на постах в различных частях края. Для их замены, как стало известно 2 июля 1916 года из телеграммы Иркутского генерал-губернатора Пильц А.И. на имя комиссара по делам Урянхайского края Григорьева В.Ю., будет направлена из Монголии полусотня казаков первой казачьей сотни, 1-го Верхнеудинского полка. Телеграмма аналогичного содержания, была адресована комиссару и штабом Иркутского военного округа. Казаки должны выступить в конце июля по маршруту 1915 года, под командой есаула Масальского. Местным властям предписывалось встретить казаков на заимке Бякова, на реке Кемчик (Хемчик) и оказать помощь в обеспечении продовольствием и расквартировании.
Кроме того, штаб округа 22 июля 1916 года оповестил комиссара Григорьева В.Ю., что прибыл в штаб округа назначенный распоряжением Главного штаба сотник 1-го Верхнеудинского казачьего полка Русских для замены подъесаула Лихачева в Урянхайском крае. В конце телеграммы было указано, что в ближайшие дни сотник Русских прибудет в его распоряжение. Приблизительно в те же дни, не исключено, что совместно с Русских в Урянхай прибыл и прапорщик Бологов.
Тем временем казаки 1сотни 9 августа приехали в Чжедан (Чадан), а после отдыха 12 августа убыли в Шагонар, где временно организовали стоянку. Комиссар Григорьев В.Ю. в связи с прибытием из Кобдо полусотни казаков 1-ой сотни, для замены находившихся в командировке казаков пятой полусотни, своим письмом от 16 августа 1916 года дал указание сотнику Русских подготовить распоряжение. В соответствие, с которым всем казакам (за исключением Самагалтайского и Шуурмакских постов) в полном составе предписывалось прибыть к 24 августа 1916 года в Белоцарск. К установленной дате также должен был прибыть в столицу края и сотник Русских с казаками Знаменского поста.
Командир полусотни казаков 1-го Верхнеудинского полка прапорщик Бологов (вероятно временно исполнял обязанности) 18 августа 1916 года из поселка Знаменка (ныне с. Сарыг-Сеп), направил письмо комиссару. Прапорщик Бологов в письме сообщил Григорьеву В.Ю., что соответствующие распоряжения на казачьи посты им сделаны. Кроме того, он попросил для Шуурмакского и Самагалтайского казачьих постов, с особым нарочным отправить открытое предписание для провоза багажа, а также для проезда двух не конных казаков Шуурмакского поста до караула Цициргаш.
Тем временем в г. Белоцарске 17 августа 1916 года комиссаром было проведено совещание с участием заведующего устройством русского населения в Урянхайском крае Шкунова М.В. и командира первой сотни 1-го Верхнеудинского полка есаула Масальского. На совещании решались вопросы о месте дислокации полусотни, обеспечения личного состава жильем, продуктами питания, заготовки фуража для лошадей. Где все пришли к одному мнению, что все необходимые продукты питания и фураж можно заготовить в районах недалеко от краевого центра. При этом цены будут ниже, чем в Туране (первоначально планировалось разместить казаков в селе Туран).
Кроме того из Белоцарска удобно выезжать в районы края, при возникновении чрезвычайных ситуаций, охране интересов русских в нем жителей, а также заведованием постами казаков. В результате было принято решение, расквартировать казаков в городе Белоцарске. Казакам были представлены следующие помещения:
1. Две большие комнаты (на 60 человек) здания барака для переселенцев;
2. Здание хлебопекарни оборудованной очень большой печью с комнатой для каптенармуса;
3. Амбар для цейхгауза;
4. Склад для фуража.
Для господ офицеров были сняты два дома у частных лиц, на ремонт которых было затрачено 600 рублей. Одна квартира для командира из двух комнат и отдельного здания кухни, была готова в середине сентября. Для остальных господ офицеров были представлены чистые комнаты в только что отстроенной больнице.
Примерно 1 декабря сотник Русских получил квартиру с кухней для денщика и необходимой элементарной обстановкой. Командир сотни Масальский в присутствии комиссара заявил Шкунову М.В., что ему нужны только две квартиры. Т.к. прапорщик Бологов и прибывший из Кобдо прапорщик Первушин (призван из запаса) будут всегда на постах, а если будут вызываться на несколько дней в Белоцарск, то будут останавливаться на имеющейся земской квартире.
Масальским 7 сентября 1916 года был подготовлен перечень казачьих постов, с указанием фамилий казаков которые несли там службу. Копия документа была направлена комиссару.
Пост № 1 Кемчик - Джадан (Хемчик - Чадан); пост № 2 деревня Атамановка (Кочетово); пост № 3 - Самагалтай; пост № 4 - деревня Знаменка; пост № 5 - Тоджа. На постах несли службу 33 человека, в основном по пять-шесть казаков. Только на постах в Знаменке дежурили семь, а Самагалтае - десять человек. В Знаменке (Сарыг-Сеп) на посту был старшим прапорщик Бологов, совместно с ним несли службу казаки: Кокурин Иннокентий, Якимов Семен, Кутояков Фома, Раднаев Ранчин, Пашинский Дмитрий и Пермяков Андрей. В этом же месяце командир казачьей сотни, 27 сентября 1916 года направил комиссару копию приказа № 44, о наложении дисциплинарного взыскания на прапорщика Бологова.
Приказ
По первой сотне Верхнеудинского полка Забайкальского казачьего войска
27 сентября 1916 года, № 44, Белоцарск
Прапорщик Бологов отношением от 8-го сентября с.г. за № 46 позволил себе обратиться не по команде, а прямо к г-ну комиссару. Отношение это написано в высшей степени небрежно, а подобное выражение как «Прошу Ваше Высокородие» написано, по меньшей мере, неделикатно. За все вышеизложенное арестовываю прапорщика Бологова на 5 суток домашним арестом.
Основание: Устав Дисциплинарный I 32.
Командир 1 сотни есаул Масальский
Письмом от 6 октября 1916 года есаул Масальский информировал комиссара Григорьева В.Ю., что взыскание, наложенное на прапорщика Бологова, уже приведено в исполнение.
Следует отметить, что комиссар Григорьев В.Ю. был жестким руководителем и никаких «вольностей» в отношении своей персоны не допускал.
Как писал в 1916 году заведующий устройством русского населения в Урянхайском крае Шкунова М.В., «…я готов несколько лет работать в Урянхае, но работать с Григорьевым, от характера которого плачут даже казаки конвоя – тяжело».
Через некоторое время снова напомнил о себе Бологов. От прикомандированного к первой сотне Верхнеудинского полка прапорщика Бологова (так он всегда оформлял документы) от 10 сентября 1916 года из Знаменки поступил рапорт на имя командира сотни.
Привожу рапорт Бологова без изменений.
Рапорт
Доношу, что местный урядник Солдатов по поводу вновь прибывших казаков распространяет самые немыслимые слухи. Им сделано распоряжение некоторым жителям поселка Знаменка, чтобы те ни в коем случае не пускали казаков в свои дома, а также не собирались у ворот казацкого двора. По моему мнению, все делается Солдатовым для вооружения жителей против казаков. Хотя этому ему вряд ли удастся, так как казаки своим примерным поведением уже успели завоевать симпатии многих, а затем писать г-ну комиссару различные сплетни, как на меня, так и на казаков.
При таком отношении Солдатова к казакам у меня могут с ним произойти неприятности.
Прапорщик Бологов
Урядник Знаменского участка Солдатов Захар Кузьмич был назначен на данную должность в марте 1914 года заведующим устройством русского населения в Урянхайском крае Габаевым В.К. До данного назначения он служил городовым в Красноярской городской полиции. Урядник полиции был двухметрового роста и уже только своим обликом наводил страх на правонарушителей. Заслуженно пользовался авторитетом среди жителей своего участка и был на хорошем счету у руководителей края. Салчакский нойон считал Солдатова З.К. своим другом, урядник привлекался властями края для урегулирования спорных вопросов, возникавших между русскими поселенцами и урянхами, а также принимал участие в переписи населения в поселках.
Бологову было по нраву нести службу на посту в с. Знаменка (Сарыг-Сеп), село было тихое и находилось далеко от монгольской границы. Какой-либо оперативной нужды для организации поста не было. И поэтому казаки вели свободный образ жизни и службы, времени хватало на все. В том числе на гуляния, романы и выпивку. Не исключено, что в селе Сарыг-Сеп проживают потомки Бологова и казаков его поста.
Видимо, о «похождениях» Бологова и его подчиненных докладывал начальству урядник Солдатов З.К. Бологов в Урянхайском крае находился с июля 1916 г. и его мало кто знал. Т.е. Солдатов и Бологов были разной «весовой» категории в прямом и переносном смысле этого слова. И когда рапорт Бологова лег на стол комиссара, он предложил командиру сотни перевести Бологова на другой пост.
Не все казаки первой сотни были «белыми и пушистыми», как подчиненные Бологова, которые несли службу на посту в Знаменке. Так, 14 октября комиссар в своем отношении на имя командира сотни указал, что казаки поста Иргит и Убырь Чжодо (так в документе) для исполнения служебных обязанностей привлекают лошадей урянхов, и потребовал искоренить данную практику. Масальский обещал устранить данное нарушение. Однако, как показало время, нарушения продолжились.
В связи с нехваткой кормов для лошадей, большинство казаков из Самагалтайского поста были переведены в село Верхне-Никольское (Бай-Хаак). И уже 6 ноября 1916 года старший выборный села Верхне-Никольского Иконников Н.И. (его потомки проживают в с. Бай-Хаак, в г. Кызыле) в письме комиссару сообщил о незаконных требованиях казаков о выделении лошадей, а также попросил разъяснить - обязаны ли крестьяне выделять лошадей казакам, куда бы они не потребовали, и кто за это будет платить. Комиссар указал, что такие требования не имеют законных оснований и не обязательны для местных жителей. И потребовал у командира сотни сделать соответствующее распоряжение.
Сотник Русских по этому поводу написал объяснение. Он отметил, что жители села не выделяют лошадей для перевозки сена даже за плату (5 коп. верста), хотя и есть свободные лошади. На казачьих лошадях возить сено затруднительно, так как они ослабли от бескормицы на Самагалтайском посту. Кроме того на казаков поступали жалобы из-за того, что они не платят деньги за арендуемое жилье. Так Сафрон Корняков не получил от казаков деньги за пять месяцев (по февраль 1917 г.). Ранее жаловался комиссару нойон Оюннарского хошуна о том, что проживавшие у него казаки задолжали ему за мясо, муку и другие продукты на сумму 33 рублей 58 копеек, а также наличными деньгами 66 рублей. Кроме того казак Загибалов остался должен нойону 12 рублей 60 копеек. Нойон попросил комиссара дать указание на уплату долга.
Бологов был молодым самолюбивым человеком, он не смог стерпеть нанесенные ему обиды (домашний арест, удаление с поста Знаменки). После этого прапорщик «вырыл топор» и встал на «тропу войны» с комиссаром и другими руководителями края. Вскоре к нему подключилось и командование сотни.
По распоряжению Григорьева В.Ю. до осени старшие постов через определенное время делали сообщения о происходящем возле постов. Потом начали поступать донесения через Масальского, а затем вообще перестали его информировать. У комиссара не было уверенности, что в случае обострения обстановки в крае, вряд ли его послушает сотня, находившаяся в его распоряжении. Так как командир и офицеры сотни считают себя обязанным действовать по своему усмотрению.
Так, в начале ноября 1916 года ночью, недалеко от канцелярии и квартиры комиссара (район типографии), казаки сотни шумели и кричали, нарушая там общественную тишину и спокойствие, когда казаки конвоя комиссара попытались их успокоить, в ответ на это казаки сотни нанесли им побои, и заявили, что гражданским властям не подчиняются. Далее, действуя по указанию командира сотни, взломали дверь в квартире гражданина Мельник и заняли частную кузницу. После того, как Мельник выступил против работы казаков в кузнице, отвели его в казарму (ныне район Дома быта) и по приказанию Масальского избили нагайками. Масальский, кроме того давал указание казаку привести комиссара к нему на квартиру (перекресток ул. Титова и ул. Щетинкина - Кравченко), но казака остановил сотник Русских.
Вслед за тем, командир сотни 12 ноября 1916 года уведомил комиссара Григорьева В.Ю., что на основании Устава гарнизонной службы, параграф 3 и 4, до получения приказа по округу, он приступил к исполнению обязанностей начальника гарнизона. После таких «выходок» казаков, комиссар поставил вопрос о замене есаула Масальского. В телеграмме 3 декабря из Иркутска сообщалось, что заменить Масальского равным чином невозможно. Просили комиссара оповестить, поддерживает ли он кандидатуру сотника Русских с командированием на помощь еще одного младшего офицера. Иначе придется вызывать офицера из действующей армии. Григорьев В.Ю. согласился с кандидатурой Русских, но только в качестве временного командира сотни, а Массальского попросил немедленно откомандировать.
Тем временем, прапорщик Бологов продолжил свои «атаки». Так, 13 декабря 1916 года, на имя командира сотни подал рапорт о выдаче ему квартирных денег.
Командиру 1-ой сотни
Рапорт
Прикомандированный к 1- ой сотне 1- го Верхнеудинского полка прапорщик Бологов
13 декабря 1916
№ 62
Белоцарск
Прошу Вашего ходатайства перед Заведующим устройством русского населения в Урянхае о выдаче мне квартирных денег за месяца: июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь 1916 года, ввиду того, что за прошедшее время казенными квартирами я не пользовался.
Прапорщик Бологов
Прапорщик Первушин, наверное, находясь под влиянием Бологова, также написал рапорт командиру сотни, правда, он это сделал 10 января 1917 года, где также просил ходатайствовать об отпуске ему квартирных денег. Просил уплатить деньги с 23 августа 1916 года, т.е. со времени прибытия полусотни в Белоцарск, по 1 января 1917 года.
Через два дня, 15 декабря 1916 года, прапорщик Бологов снова обратился с рапортом к своему командиру, на этот раз по поводу выделения ему постоянной квартиры в Белоцарске.
Командиру 1-ой сотни
Рапорт
Прикомандированный к 1- ой сотне 1-го Верхне-Удинского полка прапорщик Бологов
15 декабря 1916
№ 63
Белоцарск
Прошу Вашего ходатайства перед Заведующим устройством русского населения в Урянхае об отводе мне постоянной квартиры.
Прапорщик Бологов
За командира первой сотни сотник Русских перенаправил рапорты прапорщика Бологова, заведующему устройством русского населения в Урянхае Шкунову М.В. Кроме того, сотник Русских 19 декабря в письме Григорьеву В.Ю. сообщил об непрерывных обещаниях Шкунова М.В. обеспечить квартирами. А пока господам офицерам сотни, приходится ночевать в сотенной канцелярии с нижними чинами. Русских попросил комиссара дать распоряжение о выделении для двух обер-офицеров (прапорщикам Бологову и Первушину) квартир с кухнями для денщиков.
Позицию заведующего устройством населения о том, что квартиры выделяются натурой, считает не совсем правильной. Сотник Русских в это же время, написал рапорт начальнику штаба Иркутского военного округа, о тяжелых условиях расквартированной сотни в Урянхае. О каких «тяжелых условиях» идет речь, Русских не объяснил комиссару, сославшись на секретность данного вопроса.
Житель Белоцарска Игнатий Яковлевич Шубин 24 декабря 1916 года, обратился с заявлением к заведующему устройством русского населения в Урянхайском крае Шкунову М.В. В августе 1916 года он сдал в аренду на один год Переселенческому управлению свой дом (участок № 36, ныне перекресток улиц Титова и Щетинкина - Кравченко) за 150 рублей с правом произвести необходимый ремонт. Можно предположить, что там жил командир сотни есаул Масальский. В доме был произведен ремонт на 400 рублей, в связи с тем, что эту большую сумму он уплатить не может, попросил увеличить арендную плату до 200 рублей. Владелец дома также сообщил, что готов сдать в аренду вторую половину дома. Одна комната 7 на 8 аршин и такой же кухней, где есть голландская и русская печи.
О принятом решении Шубин И.Я. просил его уведомить, т.к. с 1 января 1917 года, он собирается сдать половину дома в аренду частному лицу. В конце заявления он указал, что слышал о нуждаемся в квартире прапорщике Бологове. Похоже, что заявление было написано по подсказке командования казачьей сотни.
Все-таки «тонкий» намек Шубина И.Я., заведующий устройством русского населения в Урянхайском крае понял и, видимо, снял в аренду квартиру. Так как в дальнейшем от Бологова уже не поступали рапорты о выделении ему квартиры в Белоцарске.
Г. Кызыл, перекресток улиц Титова и Щетинкина – Кравченко, место (участок 36) где стоял дом Шубина И.Я., в котором проживало руководство казачьей сотни и прапорщик Бологов Г.К.
По поводу расквартирования первой сотни 1-го Верхне-Удинского полка в Белоцарске, Шкунов М.В. написал объяснение комиссару, а тот отправил пояснение в штаб Иркутского военного округа. В своем объяснении Шкунов М.В. подробно изложил о том, как обустраивались казаки в Белоцарске, обеспечение их продовольственными товарами и фуражом для лошадей. Также указал, что прапорщик Бологов, находившийся все время на постах не в Белоцарске, послал ему через свое начальство бумагу, в которой просит с Шкунова М.В. какие-то квартирные деньги. На данное требование был послан ответ, что квартиры для господ обер–офицеров, живущих в деревнях, отводились по его приказу, натурой близь места расположения поста. И что требования прапорщика Бологова квартирных денег незаконно. Шкунов М.В. далее указал в объяснении, что близко к сердцу принимал вопросы устройства сотни в Белоцарске, доставляя продукты, фураж, при этом им руководило только одно соображение - польза государственная.
Последовала реакция из штаба Иркутского военного округа, в письме поступившем 7 февраля 1917 года, временно и. д. начальника штаба генерал-майор Перфильев, и и.д. окружного генерал –квартирмейстера Генерального штаба полковник Никитин, уведомили, что с сотником Русских проведена разъяснительная работа, а после объявлено замечание.
Служба на постах продолжалась. Так прапорщик Первушин, находившийся на посту в Чадане, в свое письме от 18 ноября 1916 года сообщил командиру первой сотни, что теплое помещение, отведенное для казаков, заняла хозяйка дома вдова Петрова. Казаки вынуждены помещаться в холодной, не выстроенной половине, где нет окон и русской печи. В связи, с чем просил перевести пост на Чанзаш. После доклада комиссару тот дал согласие перенести пост в Шагонар.
|
Общество » Моя Тува 
