Прощай, родная, дорогая…

9 декабря – памятная дата – День Героев Отечества. В фондах Национального музея РТ хранятся личные архивы участников Великой Отечественной войны. Это их награды, документы, фотографии, письма родным и близким, написанные в перерывах между боями.

В 2001 году в музей поступили фотография одного из них, Михаила Карповича Богданова, и его письма с фронта.
Михаил Карпович родился в 1919 году в Красноярском крае. С семьей жил в ТНР, работал бухгалтером в правительстве. В 1942 году ушел добровольцем на фронт. По воспоминаниям жены Екатерины Андреевны, провожали его в 4 часа утра от театра, ныне здания филармонии. Старшей дочери в то время было больше года. Они ждали прибавления в семье. Позже, 24 марта, у него родится сын Владимир.

Боевой путь добровольца начинался на Волховском направлении. Защищал Ленинград. 4 января 1944 года в одном из боев был тяжело ранен. В извещении от Ермаковского объединенного районного военного комиссариата 8 марта 1944 года так написано: «В бою за социалистическую Родину верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был ранен. Похоронен в деревне Лаптево Ленинградской области».

Жена бережно сохранила его письма, которые передала в Национальный музей Республики Тыва. 15 марта 1942 года Михаил писал (стиль сохранен): «Здравствуй, дорогая Катя! Премного милая Светлана! Ну, а пока дойдет это письмо, вероятно, будет и Володя или Галя. Вот это меня больше всего и интересует. Хотя оно и безразлично, но все-таки чертовски хочется знать, кто именно. Трудно представить, как беспокоит меня здоровье маленького с первых дней появления на свет. Ты только подумай, Катя, ведь от здоровья в первые дни жизни зависит вся его длинная жизнь. Все счастье в жизни, не так ли? От воспитания тоже многое зависит, а поэтому я прошу тебя, Катя, со всей серьезностью относиться к воспитанию наших детей. Знаю, что тебе придется нелегко, пока я не участвую вместе с тобой в воспитании. Но ничего не поделаешь, ты знаешь, чем я занят. Все должно понимать. И знай, что, если потребуется, может быть временно. Придется оставить какие-либо личные интересы или чувства жизненной потребности (вроде как погулять лишний раз, сбегать в сад и т.д.) лишь ради того, что дети, которых мы имеем, не чувствовали стеснений, не знали горя и печалей. Пусть они будут счастливыми, жизнерадостными, как и все дети Советского Союза, за счастье которых сражаются в ожесточенной схватке с врагом – фашизмом тысячи и тысячи отцов. Пусть только знают, что и их отец, которому в скором придется участвовать в этой схватке, не пожалеет ни силы, ни крови, ни даже жизни. Именно за то счастье, которое им дано. Если все кончится благополучно, вернусь, заживем по-хорошему. Как-то по - иному стал представлять сейчас жизнь. Думаю, теперь, когда кончится война, ехать в Туву вместе с родителями или съездим с тобой и на Дальний Восток забрать и твою мать, и зажить большею дружною семьей. Растить детей и активно участвовать в построении коммунистического общества.

Ты знала, что я нахожусь в Канске. А сейчас прочитала на конверте «Новосибирск». По-моему, удивилась. У нас это обыкновенное явление, сегодня здесь, а завтра там. В Канске я был в учебном подразделении, т.е. готовился на фронт младшим командиром, правда, готовился серьезно, был отличником боевой подготовки. Была одна мечта: быстро и лучше закончить учебу, чтобы поскорее попасть в бой и умело громить врага…».

17 октября 1943 года солдат пишет радостное письмо: «Здравствуй, Катя! Шлю тебе свой горячий привет. Дорогая, трудно найти слова, даже невозможно. Слова, которыми бы можно было выразить ту радость, которую принесли мне твои письма. Три письма! Этот день поистине называю самым счастливым днем в моей жизни. Еще бы! Больше года я мог только мечтать как о тебе, так и о письмах от тебя, да втайне грустить, завидовать товарищам, которые немедленно узнали, что я получил от тебя письма, и шлют тебе горячий боевой привет. Каждую почту спрашивали меня ребята: «Вам, товарищ лейтенант, опять, видимо, нет письма?». «Нет», - говорю. – «Далеко очень, письма мои не доходят». Сейчас они вместе разделяют мою радость, с любовью рассматривают фотографию со Светланой и Вовой. Некоторые выразили недовольство, потому что нет на фото мамы с детьми. Я с ними согласен, мне очень хочется и на тебя посмотреть, у меня нет с тебя фото. Но это ничего, тебя я и так не забуду, пока жив буду, а сейчас до чертиков рад и тому, что получил от тебя письма и фото детей. Весь вчерашний день я не находил себе места. Кружился в землянке, выходил и обратно в землянку, не выпускал из рук фотографии столь дорогими мне Светланой и Вовой. А ночью ходил в разведку. Полз на коленях, на животе, в темноте перед глазами вставала ты. И в эти опасные минуты я испытывал чувства любви к тебе и не было ни страха и не ощущаю холода.Хотя у нас сейчас уже холодно. Дорогая, я люблю тебя так, как может быть никто не любит никого. И не боюсь говорить об этом, хотя и не знаю, как ты вела себя, особенно когда считала меня погибшим. Клянусь тебе честью и двадцати трехлетним возрастом, что только смерть может оторвать меня от тебя. Вот почему мне так дороги и желанны твои письма. Ну, пока до свидания. Целую вас устами отца и мужа. Михаил».

4 декабря 1943 года от солдата пришло короткая записка: «Здравствуй, дорогая Катя! Шлю привет тебе и горячо целую. Ждал, ждал от тебя письма, да вижу, не будет. На те, которые я получил с фотокарточкой, я ответил, а ты, видимо, на том и успокоилась. Знать, как получила от меня письмо, вспомнила, успела написать 3 письма почти одновременно, но и остыла. Что ж я благодарен и за это. Всего хорошего. Богданов». Четвертое письмо написано карандашом, поэтому читать полностью невозможно. Это понятно, письмо было написано почти 75 лет назад. По еле читаемым словам можно понять чувство Михаила: он очень любит свою жену Катю, надеется на встречу, оканчивается словами: «А детей ты поцелуй за меня по нескольку раз каждого как только прочитаешь это письмо… Прощай, родная, дорогая, до смерти не забуду тебя, любимая Катя. Михаил».