Они помогают режиссёру и следят за тем, чтобы его творческая мысль максимально точно понималась артистами и передавалась на сцене во время живого спектакля. Именно к ним, к редакторам, поступают драматургические пробы местных авторов, которые хотят, чтобы их произведения поставили на сцене. Много важной и ответственной работы выполняют эти люди.
Литературной частью Тувинского музыкально-драматического театра сегодня руководит Эрик Норбу – молодой талантливый специалист, известный в творческих кругах республики своими самобытными поэтическими работами. Эрик – выпускник ТувГУ, также окончил Высшую школу деятелей сценического искусства – дипломированный филолог и театровед. В литературной части работает уже четыре года, а театр обожает с детства.
В эти дни Эрик с коллегами занят подготовкой к ответственному событию, которое наш театр проводит совместно с тувинским отделением Союза театральных деятелей. В начале августа в Кызыле стартует лаборатория для начинающих драматургов республики, проект, выигравший грант от Российского фонда культуры. Что это будет за мероприятие, какие возможности оно откроет перед молодыми авторами, Эрик сегодня нам расскажет. И, конечно, разговор пойдёт не только об этом.
– Драматургические, актёрские, режиссёрские лаборатории – часть естественного театрального процесса, в России это не новое, – поясняет Эрик. – К нам приедут два куратора-драматурга, опытные молодые люди из Санкт-Петербурга, авторы многих театральных проектов – Анастасия Букреева и Константин Фёдоров.
– Это будет что-то вроде школы?
– Да, как школа. Участники лаборатории – это люди, которые хотят написать пьесу. Две недели в августе кураторы будут заниматься с ними по теории драмы. Участники выберут темы для своих историй, напишут под руководством кураторов структуры будущих пьес. В конце второй недели представят на суд, что у них получилось. Потом, сентябрь – октябрь, – два месяца дистанционной работы. Общение с кураторами по Интернету. За это время они должны написать полноценные пьесы. В ноябре кураторы приедут ещё раз. К их приезду мы пригласим режиссёров – наших и из соседних городов, которые познакомятся с написанными пьесами и поставят их фрагменты, эскизы на сцене с профессиональными артистами. Потом, в назначенный день, мы объявим показ этих уже режиссёрских работ. Пригласим зрителей – они получат возможность участвовать в обсуждении пьес и высказывать своё мнение. Театр примет решение, играть ли эскизные спектакли в том виде, в каком они получились, либо же выбрать какой-то один эскиз и довести его до полноценного спектакля.
– Для начинающих драматургов это как шаг в будущее.
– Совершенно верно. Вы знаете, мы ведь не просто так организуем лабораторию. В ней есть необходимость. Начинающие авторы нуждаются в том, чтобы их грамотно и профессионально направили. В Туве не один театр, на самом деле коллективов народной самодеятельности много в районах, и они очень талантливы. При этом везде, как мне известно, актуальна проблема нехватки драматургического материала на тувинском языке.
– Заявок на участие в лаборатории много?
– У меня набралось уже больше двадцати, и они приходят до сих пор. Думаю, что отбирать участников будут потом сами кураторы. Работать предстоит в тесной связи с руководством театра – главным режиссёром Мариной Идам и директором Станиславом Ирилем. Театр очень заинтересован в том, чтобы появились новые имена, новые произведения. Позже, в рамках лаборатории, мы планируем провести научно-практическую конференцию по вопросам развития тувинской драматургии с участием научных сотрудников ТИГИ, ТувГУ, Института развития национальной школы.
- Эрик, к вам ведь время от времени приходят начинающие авторы со своими творческими пробами…
- Вы знаете, это очень больная тема. Драматургов-любителей у нас хватает. У меня лежит очень много рукописей, с их авторами я общаюсь, пытаюсь им подсказывать что-то. Бывает, ругаемся. Доходит до публичных обид, писем в министерство культуры. Конечно, здорово, что эти люди есть, что они переживают за судьбу тувинской драматургии… Но было бы прекрасно, говори они в своих работах на злободневные темы, пытайся заглянуть в будущее: что нас ожидает завтра – послезавтра. Ведь театр – это явление, которое существует сейчас. Он должен быть оперативным. А поступают в основном лирические истории… советского времени. Среди них встречаются работы, где прописано всё: начиная с того, какая музыка должна звучать, заканчивая тем, кто из актёров может сыграть ту или иную роль. Такие работы режиссёр принципиально читать не будет, потому что для него автор уже не оставил воздуха.
Когда я принимал участие в работе лаборатории в Хакасии, там один из спикеров сказал: каждый автор драматургического материала хоть раз в жизни должен поставить спектакль по своей пьесе. Только так он поймёт, стоит ли ему заниматься режиссёрскими заметками в своём литературном материале. – Дело автора – написать текст. – Автор должен придумать тему, конфликт, дать речевую характеристику, объём. А как это получится на сцене, это забота и проблема режиссёра. Но от автора тоже много требуется. Нужна многогранность образа, чтобы герой был, к примеру, добрым, но при этом злопамятным, с какой-то неприятной историей, которую он скрывает. Он должен быть живым, похожим на нашего современника. Авторам это объясняешь, рекомендуешь почитать какие-то полезные материалы – но они редко прислушиваются. Пытаются свои истории направить напрямую директору театра, режиссёру… А они всё равно возвращаются ко мне.
– Неужели не приносят пьес на злобу дня?
– К сожалению, именно злободневности предлагают очень мало. В материалах, как правило, действие происходит когда-то в прошлом. А современного зрителя, особенно юного, сложно заманить в театр, когда спектакль очень исторический, с архаизмами в речи.
У нас с Мариной Идам при театре работал кружок «Создаётся пьеса». По результатам тех встреч родились две пьесы, одна из них – инсценировка рассказа «Цыган», про судьбу человека без определённого места жительства, как он живёт в современном мире, где его окружают люди с реальными проблемами: нехваткой денег, кредитами, отсутствием жилья. Эта пьеса у нас сейчас на стадии постановки.
Другая небольшая пьеса – «Вадим Раскольников». Главного героя зовут Вадим, он находится в полицейском участке по поводу кражи телефона. Идёт допрос, и между следователем и Вадимом произойдёт разговор очень сложный – обо всём. Кто кому должен, кто какое право имеет, то самое, по Достоевскому, тварь ли я дрожащая или… Эти две работы, на мой взгляд, интересные, обнадёживают, что тувинская драматургия жива и имеет все шансы развиваться. Именно с этой целью – стимулировать, вдохновить начинающих авторов – мы и организуем лабораторию.
– А что думать тем авторам, чьи работы театр вроде бы взял, но не ставит?
– Надо надеяться, что, может быть, пока не пришло их время. Может, тематика работы пока не соответствует художественной, репертуарной политике театра, потому что у театра тоже есть своя миссия, своё направление, и всё обо всём он ставить не может. Я не устаю говорить начинающим авторам: пишите. В России проводится очень много драматургических конкурсов. Если вы написали пьесу, не стесняйтесь, подавайте заявки, отправляйте. Может, где-то кому-то ваша пьеса понравится, вы получите профессиональную оценку, и перед вами откроются какие-то возможности. Сейчас драматургия и театры очень сильно меняются.
В качестве литературного материала выступают даже архивные документы, фотографии, видеозаписи, письма. Поэтому необязательно писать большие пьесы по классическим канонам. Надо интересоваться творчеством современных российских драматургов, смотреть их работы. Я видел пьесы, которые выглядят как математические задачи. Как их ставить? Это очень интересно. К слову сказать, у нас в Туве отсутствует городская литература. Мы очень любим пейзажи, горы, степи, размышляем, как там хорошо живётся. А о городе, который у нас тоже есть, забываем. Я имею в виду, что в нашей литературе не хватает сознания, мировоззрения сегодняшнего горожанина. То же в драматургии. Интересно, как бы разговаривали персонажи современных пьес – городская молодёжь – на тувинском языке. Я очень жду от авторов таких текстов – но их нет.
– Эрик, а вы сами пишете пьесы?
– Нет. Драматургию я люблю читать, анализировать, кое-что знаю из теории драмы, поэтому надеюсь, что кому-то могу помочь при написании. А чтобы писать самому – нет, это не моя территория.
– Но вы, я знаю, переводите.
– Да, я перевёл несколько пьес с русского на тувинский, которые сейчас играются в составе спектаклей тувинского театра. Это Лорка, «Дом Бернарды Альбы», спектакли «Останусь», «Алые паруса»…
– Вы пишете стихи на тувинском языке. А на русском? У вас есть учитель?
– Я и начинал писать на тувинском, и так до сих пор. На русском не пишу. Мне кажется, чтобы писать на русском, нужно иметь другой склад сознания. А я ведь в детстве практически не владел русским языком. Писать начал лет в 13, когда год учился в Шагонаре. Тосковал по дому, по родному овюрскому Торгалыгу и через стихи получал облегчение. В ТувГУ у нас был кружок «Алантос», где основам стихосложения, особенностям тувинской поэзии нас учила Сайлыкмаа Салчаковна Комбу. Я очень долго стеснялся, прежде чем решился показать там свои «шедевры».
– Почему?
– Меня в то время терзал комплекс неуверенности. Я боялся громко говорить, отвечать на лекциях, хотя если спросят – всегда знал ответ. И вот, я показал свои стихи. Это было очень страшно и неприятно, потому что в кружке многие ребята занимались уже серьёзно, а я – новичок. Своё произведение требовалось прочитать вслух, старшие товарищи начинали его анализировать, каждый высказывал своё мнение… В итоге от моего «шедевра» не осталось ни слова. Всё выбросили, признали, что это не художественное произведение. А я уже тогда исписал своими стихами много тетрадей, так что осадок после такого разбора остался очень тяжелым.
– И тем не менее вы нашли в себе силы продолжить писать.
– О, я пережил большое разочарование. Но Сайлыкмаа Салчаковна после того памятного занятия много общалась со мной, направляла – и потихоньку у меня начало получаться. Но это уже были маленькие четверостишия, даже двустишия. Большие мои поэмы остались в детстве. Сейчас я понимаю, что это всё было правильно.
– Эрик, в театр вы пришли редактором литературной части – мне кажется, эта работа очень вам подходит.
– Театр я любил с детства, помню, дома бережно хранились юбилейные буклеты театра. Часто ходил на спектакли, знал всех артистов. Кстати, когда после университета я работал в родной школе в Овюре, мы с ребятами ставили даже школьный спектакль по мотивам пьесы «Хайыраан бот». Это было незабываемо! Потом, когда меня пригласили в театр на работу, я очень долго сомневался. Было страшно: как это так, это же храм, я могу прийти сюда только в качестве зрителя, гостем.
– Этот священный трепет перед театром рассеялся?
– Нет, по-моему, он до сих пор есть. Я верю, что есть какие-то нематериальные силы, которые охраняют этот театр. Когда ты работаешь там, всегда есть ощущение присутствия этих сил. Сцена – священное место, а спектакль – это практически обряд, который актёры, играя, совершают для богов. И если мне внезапно нужно во время репетиций подняться на сцену, я прошу про себя разрешения у театра. И от своих младших коллег, если кто-то из них пренебрежительно относится к этому месту, требую должного уважения. Наш тувинский театр – это то, что было, есть и будет существовать независимо от того, есть ли в нём я и те, кто сейчас работает со мной в команде. Он легко обойдётся без нас. Нужно, мне кажется, об этом помнить.
Культура 
